Одилон Редон «Женщина среди цветов».

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Редон.

Одилон Редон

(фр.
Odilon Redon
; 20 апреля 1840, Бордо — 6 июля 1916, Париж) — французский живописец, график, декоратор, один из основателей символизма и «Общества независимых художников» .

Творчество Редона разделяется на два периода: «чёрный» и «цветной».

Биография

Родился в Бордо 20 апреля 1840 года в семье предпринимателя.

Детство будущий художник провел в семейном поместье Пейербальд, расположенном в нескольких милях к юго-западу от Бордо. Здесь он был оставлен на попечении кормилицы до одиннадцати лет. Вероятно, что мальчик страдал припадками эпилепсии и родители намеренно прятали его от глаз знакомыхК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

В 1851 году Одилон вернулся в семью и поступил в школу. В 1857 году Редон пытался поступить в парижскую школу изящных искусств, но провалился на первом же экзамене.

С 1855 года учился в Бордо у местного художника-романтика Станислава Горена, который обучил его технике акварели. Здесь же, через три года состоялся дебют Редона — на ежегодной выставке Общества любителей искусств он показал две свои картины.

Приблизительно в это же время старший брат художника вводит его в кружок молодых интеллектуалов. Здесь, в 1863 году Одилон Редон познакомился с Рудольфом Бреденом, гравером-«протосимволистом», испытав глубокое воздействие его творчества и решив стать графиком. В 1864 году занимался в Школе изящных искусств в Париже у Жан Леона Жерома. Литографии учился у Анри Фантен-Латура. Благодаря своим новым товарищам Редон познакомился с поэзией Шарля Бодлера, произведшей на него сильное впечатление.

В 1865—1870 Редон работает, в основном, углём, затем в черно-белой литографии, создавая большие листы, которые называет «чёрными» или «чернотами»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

С 1867 начинает вести дневник под названием «Себе самому», в котором изложил свои взгляды на искусство и творчество. Окончил его в 1915 году.

Будучи болезненно мнительным человеком, Редон долгое время не мог найти своё место в искусстве, не верил, что может создать что-то стоящее. В 1868 году, например, когда картину Редона «Роланд у Ронсеваля» приняла комиссия парижского Салона, автор в последний момент испугался суда критики и забрал свою работуК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

Переломным в жизни художника стал 1870 год. Художник записался добровольцем в действующую армию (шла франко-прусская война) и, к удивлению домашних и друзей, проявил себя смелым и стойким воином. Для Франции война окончилась унизительным миром, но Редону она придала уверенности в своих силах. Однако и после этого его не оставляли мрачные виденияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

В марте 1874 года умер отец Редона, и это стало для художника сильным потрясением, хотя он так никогда и не смог изжить свою обиду на него за «бездомные» детские годыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

]. Вместе с тем, смерть отца позволила Редону полностью посвятить себя искусству. Художник переезжает в Париж, знакомится со Стефаном Малларме.

1879 год: Редон решается, наконец, выпустить альбом своих рисунков, воспроизведенных литографским способом. Этот альбом, называвшийся «В грёзе» («В мире мечты»), привлек к себе внимание лишь некоторых знатоков живописи и коллекционеров. Вслед за этим циклом последовали и другие: «Эдгару По» (1882), «Истоки» (1883), «В честь Гойи» (1885), «Искушение святого Антония» (1888, 1889, 1896), «Гюставу Флоберу» (1889), «Цветы зла» (1890), «Апокалипсис» (1899). В 1881 году Редон впервые выставляет в помещении «Ви модерн» все свои «чёрные» рисунки. В 1886 принимает участие в восьмой и последней выставке импрессионистов. Все работы этих циклов населены странными существами, наполнены причудливыми образами.

В 1880 году художник женился на Камилле Фальт (1852—1923), креолке из французской колонии Реюньон. Этот брак оказался на редкость счастливым, хотя супругам пришлось пережить большое горе — в шестимесячном возрасте умер их первенец. Художник был так подавлен, что некоторое время не мог работать. В 1889 году у него родился второй сын. Его появление на свет помогло Редону излечиться от тоски.

С 1890 Редон всё чаще обращается к живописи маслом, пастели, экспериментирует с цветом. В этих работах он старается передать внутренний мир человека. Для этого этапа творчества характерна многоцветная красочная гамма и иная тематика: бабочки, цветы, женщины на фоне яркого пейзажа. В 1899 году Дюран-Рюэль организует выставку молодых художников под названием «В честь Редона», на которой были представлены работы пастелью. Однако после 1900 года он всё заметнее отдаёт предпочтение краскам, 2 апреля 1906 года он писал своему другу БонжеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

]:

В масляной фактуре есть что-то колдовское: она подчиняет тебя, удерживает у мольберта, с каждым днём всё мучительнее, всё сильнее.

Также Редон увлекался декоративными сюжетами, он расписал столовую в замке Домеси в Бургундии, спальню госпожи Шоссон в Париже, а в 1910—1911 по заказу Гюстава Файе — библиотеку аббатства Фонфруад в департаменте ОдК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

Материальное положение Редона, между тем, было трудным. Ему пришлось продать поместье Пейербальд, где прошли его детские годы. Оно ушло почти за бесценок, и вырученная за него сумма не могла покрыть всех долгов художника. Ища способ расплатиться с долгамиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

], Редон начал писать цветочные натюрморты, которые пользовались популярностью и хорошо продавались.

В 1906 году в галерее Дюран-Рюэля прошла выставка работ Редона и в том же году — в Осеннем салоне. В 1913 работы художника выставлялись на Международной выставке в Нью-Йорке.

Скончался Одилон Редон в Париже 6 июля 1916 года. «Я доволен своей жизнью, — писал мастер в последнее десятилетие своей жизни, — и спокойно иду навстречу судьбе»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

Одилон Редон и его «Черноты»

Более всего этот художник знаменит своими «чернотами» − так он называл свои мрачные картины. Их явно не стоит показывать детям, рассматривать перед сном или в плохом настроении. Любой психотерапевт отметит, что у человека, нарисовавшего эти картинки было какое-то психическое расстройство. И он не ошибется.

Одилон Редон (Odilon Redon, 1840-1916) был очень мнительным, обидчивым и пугливым человеком, он не верил в собственный талант живописца и удивлял окружающих своим поведением.

Искусствоведы выделяют всего два цикла картин Редона – черный и цветной. Цветные работы тоже довольно мрачные и пугающие, чего только стоят жуткие портреты с мертвецкими лицами или символические ребусы! Но «черноты» − это вообще мечта любого фаната треша и безумия. Кажется, что если вглядываться в эту бездну, то она тоже заглянет тебе в глаза.

Пристально заглянет.

Не показывайте эти картины вашим жёнам и дочерям, иначе вам не дадут спокойно спать ночью. Так каким же человеком был художник, смотревший на мир через призму мрака, рисовавший таких «фантастических тварей» и явно знающий, «где они обитают»?

Одилон Редон родился в 1840 году во французском городе Бордо в семье аристократов. Он учился живописи у Горена и Жерома, а ботанике – у Клаво. Он-то и показал впервые молодому человеку сочинения Бодлера и По. Представляете, какое влияние оказали эти великие литераторы на неокрепшую психику творческого человека? Все эти пугающие истории Эдгара По, наводящие мистический ужас даже на взрослого (но чувствительного!) человека… Все эти «разлагающиеся» стихи Бодлера, названные «Цветами зла»… Может быть, это и было первым шагом в «черноту»?

Затем юный художник познакомился с мастером офорта Родольфом Бреденом (сейчас особенно известна его литография «Добрый самаритянин, 1861»). Творческий мир Бредена – это мир хаоса и пугающих фантазий, напряжения, ужаса и замирания. Чтобы понять смысл его работ, в них нужно было долго и напряженно вглядываться. Именно в мастерской Бредена Одилон Редон научился литографии и гравюре по металлу.

В 25 лет Редон стал писать свои черные картины углем, а также черно-белые литографии. В 27 лет он начал вести дневник, который озаглавил «Себе самому». Скорее всего, без дневника нашему герою было бы совсем плохо. Одилон был гениальным художником, но его психика была всё же довольно расшатана. В 30 лет художник отправился… в армию.

С той поры в нем прибавилось уверенности и решительности, а ещё через 10 лет он всё же поверил в свой талант живописца и выпустил несколько альбомов со своими рисунками: «В мире мечты, 1879», «Эдгару По, 1882», «Истоки» (1883), «В честь Гойи» (1885), «Искушение святого Антония» (1888, 1889, 1896), «Гюставу Флоберу» (1889), «Цветы зла» (1890), «Апокалипсис» (1899). Как мы видим по названиям, раннее увлечение творчеством Бодлера, По и Гойи не прошли даром.

И только с 1890 года в творчестве Одилона Редона наступило просветление. Повлияло ли на это рождение второго сына, счастливый брак или что-то еще – неизвестно. Но, тем не менее, на полотнах мастера все чаще стали появляться яркие краски. Он стал писать маслом, и сюжеты новых картин — бабочки, цветочки, женщины — разительно отличались от предыдущих. Кстати, позже художник прославился именно благодаря цветочным композициям. Он писал их, чтобы заработать денег, так как финансовая сторона в последние годы его жизни оставляла желать лучшего.

Но вернёмся к «черному периоду».

«Черное рождается в самых потаённых глубинах души», − говорил художник.

Достаточно воспроизвести названия его работ, чтобы уже все стало ясно: «Воздушный шар с глазом, 1898», «Улыбающийся Циклоп», «Плачущий паук, 1881», «Улыбающийся паук, 1881».

Пауки у Редона выходили какими-то особенно печальными. Тоски в них куда больше, чем страха. Вполне человеческие сюрреалистичные лица с огромными грустными глазами вызывают не столько отвращение, сколько жалость. Путешествуя в глубины человеческого подсознания и приправляя эти «полеты» творчеством великих мистиков, Одилон Редон принес из хаоса свое видение боли с человеческим лицом…

Взгляните еще вот на эту работу. Здесь у неживого объекта вновь человеческое лицо. «Странный цветок» с опавшими лепестками, взирающий на зрителя безразличным взглядом – вот уж точно воплощение детского кошмара!

Большую известность в мире также приобрела гравюра на тему оперы Вагнера «Парсифаль, 1891», на которой изображена мрачная девушка с вновь большими и грустными глазами. Эта работа взволновала Париж того времени.

Французский критик Эннекен однажды написал про творчество Редона так:

«Где-то на грани между реальностью и фантазией художник нашёл необитаемую область и населил её грозными призраками, чудовищами… Сложными существами, сотканными из всех возможных видов человеческого порока, животной низости, ужаса и скверны…»

К счастью, чёрный период не продлился до конца жизни художника. И если в юности он зашел в туннель мрачного человеческого подсознания, то в зрелые годы он сумел выйти из него и увидеть свет настоящей жизни, не омраченной жуткими видениями и фантазиями.

Одилон Редон несколько раз выставлялся вместе с импрессионистами, Поль Гоген восторгался его работами, а цветочные натюрморты украшали салоны светских дам. Каждый из нас исследуют жизнь по-своему, главное – не застрять в собственных исследованиях и найти свет в конце туннеля.

У Одилона Редона это отлично получилось.

«Чёрный» период

Будущего художника с детства охватывали частые приступы тревоги и тоски. В «чёрный» период Редон, увлечённый человеческим подсознанием с его страхами и кошмарамиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

], создавал навязчивые и местами жутковатые рисунки углём и печатную графику. «Черное, — говорил Редон, — рождается в самых потаённых глубинах души».

Особую известность получил его рисунок чёрного ворона — посланника смерти, а также изображение огромного волосатого паука с человеческим лицом. Другой важной темой были огромные глаза, рассматривающие зрителя. Например, рисунок, изображающий один глаз, который является одновременно гондолой воздушного шара, или яйцо с лицом на подставке, символизирующее кошмар клаустрофоба.

Гравюра «Парсифаль» (1891 год) — графическая реплика на одноимённую оперу Рихарда Вагнера, потрясшую Париж в середине 1880-х гг.

В этих композициях Редона доминирует тревожное, «протосюрреалистическое» отчуждение либо отрешенная мистическая созерцательность (в особенности в его христианских и буддийских сюжетах).

• Redon.eye-balloon.jpg

  «Воздушный шар с глазом». 1898

• Redon the-raven.jpg

  «Ворон». 1882. Национальная галерея Канады. Оттава

• Oodilon Redon — Die Ursprünge.jpg

  «Улыбающийся Циклоп»

• Odilon Redon — Chimäre.jpeg
• Redon — Was ist der Sinn.jpeg
• Redon.parsifal.jpg

  «Парсифаль». 1891.

• Redon crying-spider.jpg

  «Плачущий паук». 1881.

• Redon smiling-spider.jpg

  «Улыбающийся паук». 1881.

«Цветной» период

Во втором периоде творчества Редон порвал с чёрными тонами и стал писать наполненные цветом картины с элементами идеализации антики и природы. Широко известны его квадрига, парящая в цветных облаках, и абстрактные изображения медуз, моллюсков и других морских обитателей. Эти многослойные картины идеального мира оживают благодаря глубоким переливам красочного тумана.

Причины обращения художника к полихромной живописи искусствоведы объясняют по-разному. Одни говорят о том, что, взявшись за краски, мастер будто бы «примирился с реализмом». Однако «цветные» картины Редона не менее фантастичны, чем его черно-белые работы. Другие полагают, что художник «устремился к ярким цветам как к потерянному раю». Перемену в стиле сам художник объясняет так: «Я понял, что, постепенно разматываясь, лента жизни дарит нам не только печаль, но и радость. Если творчество художника — это песнь о его жизни, то, помимо печальных черно-белых нот, в ней должны звучать хотя бы отдельные красочные ноты радости»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

].

• Redon.yeux-clos.jpg

  Les yeux clos («С закрытыми глазами»), 1890

• Redon.cyclops.jpg

  «Циклоп». 1914

• Redon.beatrice.jpg

  «Беатриче». 1855

• Redon.coquille.jpg

  «Ракушка». 1912

• Venus redon.jpeg

  «Рождение Венеры»

  , 1912

• Odilon Redon 001.jpg

  «Бирюзовая ваза»

  , 1911

• Odilon Redon 003.jpg

  «Violette Heymann»

  , 1909

• Redon pegasus.jpg

  «Пегас», 1900

• Redon.golden-cell.jpg

  «The Golden Cell». 1892

• Redon.yellow-bodice.jpg

  «Woman with a Yellow Bodice», 1899

• Odilon Redon 002.jpg

  «Муза на Пегасе»

  , 1900

• Odilon Redon — Sita.jpg

  «Sita»

  , 1893

• Ophelia Among the Flowers 1905-1908 Odilon Redon.jpg

  «Офелия среди цветов», 1905-1908

Несмотря на то, что творчество Редона совпало по времени с расцветом импрессионизма, оно абсолютно самобытноК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2673 дня

] и отлично от него. Его картины по форме и содержанию близки к экспрессионизму и сюрреализму, хотя этих художественных направлений в то время ещё не существовало. Поэтому многие[
кто?
] художники считают Редона предвестником ирреализма в живописи и искусства, обращённого к психике человека.

«Если когда-либо смертный был способен живописать идею, этот смертный был Родерик Эшер» — так писал о своем герое Эдгар По — писатель, у которого Редон находил много близкого себе. Стремление «живописать идею» было характерно для многих французских художников конца прошлого века, пришедших на смену импрессионизму и соприкасавшихся с литературным символизмом. К ним принадлежали Г.Моро, Пюви де Шаванн, П.Гоген и в первую очередь О.Редон. В отличие от Моро и Шаванна, в творчестве которых было сильно рациональное начало, и от Гогена, чье искусство, при всей «мифологичности», питалось прежде всего впечатлениями от живой действительности, Редон был мечтателем «по преимуществу», воплощавшим в графике и живописи чисто духовные и фантасмагорические образы.

Одилон Редон родился в Бордо в мелкобуржуазной семье. С раннего детства, проведенного в основном в деревне к северу от Бордо, проявились его художественные наклонности, а также его мечтательность, замкнутость и меланхоличность.

Первым его учителем становится работавший в Бордо художник-романтик С.Горин. В начале 1860-х годов Редон посещает некоторое время мастерскую Жерома в Париже, но решающее влияние на его творческое формирование оказало знакомство с живописью Делакруа и Коро, изучение произведений Гойи и Леонардо да Винчи, а также общение с известным графиком Р. Бреденом, обучившим молодого художника технике офорта и литографии. Редону оказался созвучен весь образный строй гравюр Бредена с их причудливыми и полными мрачной философской символики образами и видением мира, как единого, заполненного живыми существами целого. Не менее важной для него оказалась дружба с ботаником А.Клаво, изучавшим связь растений и животных. Редон был захвачен зрелищем микрокосма, который открыл перед ним микроскоп; под влиянием Клаво он увлекается, подобно Эдгару По, идеей «чувствительности растений» и одушевленности всей природы.

Первые офорты, созданные художником в 1860-е годы, представляли собой виды романтической горной страны с таинственными всадниками и отличались еще сухостью и ученической скованностью. В 1870-е годы Редон много рисует и пишет с натуры, а в 1878 году совершает путешествие в Голландию, откуда возвращается уже зрелым мастером, погруженным в «таинственный мир теней, открытый Рембрандтом». С 1879 года на протяжении 20 лет он выполняет в «черной», по его выражению, манере один за другим рисунки углем, отдельные литографии и литографские серии, частично являющиеся иллюстрациями к литературным произведениям («книга» вообще играла большую роль в поэтике Редона) — такие как «В мире мечты», «В честь Эдгара По», «Истоки», «Памяти Гойи», «Сны», «Гюставу Флоберу», «Искушение св. Антония», «Дом с привидениями», «Апокалипсис». О своих работах тех лет он писал: «Все мое искусство исходит только из светотени; многим оно обязано также эффектам абстрактной линии, имеющим глубокие источники и непосредственно воздействующим на душу». Свое пристрастие к гравюре и рисунку объяснял тем, что «черная краска… не радует глаз и не возбуждает чувства, но является средством для выражения духа больше, чем любой из цветов палитры или спектра». Листы Редона населяли персонажи, характерные для символистского искусства конца века: скелеты, демонические существа, падшие ангелы, прекрасные женщины, но прежде всего порождения фантазии самого художника — такие, например, как растения с головой или глазом человека или игрок, несущий на плечах огромную игральную кость. Несмотря на литературную основу, эти образы были проникнуты у Редона личностным чувством, являлись, по его словам, «посланниками бессознательного», были наполнены волнующей тайной и при всей фантасмагоричности казались подлинно живыми. В созданном художником сумеречном и призрачном мире различались сквозные мотивы. Например, мотив зарождения живых существ, вместе с которыми в мир приходят также зло, страдания и смерть, или мотив внешнего «демонического» зрения, воплощенного в образах раскрытого глаза и противостоящего ему внутреннего созерцания. В графике Редона конца века преобладали образы мирового зла (самым ярким его воплощением явился известный лист с изображением паука со злобно улыбающимся человеческим лицом), но рядом с ними мы видим светлые и строгие образы молодых женщин, детей и стариков, персонажи христианской, восточной и античной мифологии или навеянные музыкой Вагнера. Современного зрителя в этих работах пленяют не столько сюжеты, сколько непревзойденное умение улавливать и передавать с помощью тончайших линий, легких, как облако, сгущений тени и потоков лишенного источника света такие неуловимые вещи, как духовность и чистота, целомудрие детства, благородство и мудрость старости — а также нежность самого художника к своим героям. В конце 1880-х и в 1890-е годы в его графике почти исчезает литературная описательность. Среди произведений этого времени обобщенные и тонкие женские профили и рисунок углем «Пленный Пегас», где возникающий из мрака и вспышек света мятежный и грандиозный конь кажется олицетворением Поэзии (он родствен образам Делакруа из его росписей в церкви Сен-Сюльпис и напоминает также булгаковских коней, несущих Воланда и его свиту в финале «Мастера и Маргариты»). Уже в начале нового века Редон выполняет ряд графических портретов, в основном своих друзей, художников группы «Наби» — Боннара, Серюзье, Вюйара, Дени, — которые были едва ли не последними его «черно-белыми» произведениями. Отныне главным средством его выражения становится не светотень, а цвет. Он пишет пастелью и маслом, расписывает клеевой краской стены вилл и монастырей, декорирует ширмы и делает картоны для гобеленов. Его образы во многом продолжают прежние, но зло уступает в них место добру, колесница Аполлона не свергается в пропасть, сказочные крылатые кони устремляются к солнцу. Редон пишет погруженных в созерцание страдающего Христа или безмятежного Будду под деревом «бодхи»; мертвого Орфея, возвращающегося в природу, или рождающуюся из нее Венеру; Роже, который убивает дракона, спасая Анжелику, или поглощенного чтением монаха; создает полные поэзии живописные «посвящения» Гогену, с которым у него были особенно тесные творческие контакты. Но наиболее характерны для его живописи 1900-х и 1910-х годов портретные или более свободные изображения женщин среди цветов (по преимуществу профильные), а также многочисленные букеты в вазах. В последних с особой силой проявилась любовь Редона к растительному миру, его острое чувство цвета, а также присущая только ему способность придавать реальному мотиву ощущение ирреальности и мечты.

Как и графику, Редон насыщает свою живопись светом, заставляя гореть и светиться краски и порой уподобляя предметы россыпям сверкающих драгоценных камней или кристаллов. Он был продолжателем Делакруа не только в отношении образов, но и в цветовом строе картин, основанном по большей части на контрастах спектрально-чистых и насыщенных дополнительных тонов. В его стиле начала 20 века конкретность в трактовке формы была неотделима от абстрагированности. Изображение создавалось обобщенными пятнами цвета, во многом не зависящего от реальной окраски вещей, и тонкими, острыми линиями, причем предметы казались неопределенными, готовыми раствориться в окружающей среде, превратиться в микрочастицы, а нейтральный фон, сотканный из красочных оттенков, как бы рождал из своих глубин формы. Во всем этом Редон, оставаясь еще в целом в рамках стилистики «модерна», кажется прямым предшественником фовистов и М.Шагала.

Отрывок, характеризующий Редон, Одилон

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d’ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя. Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь]. Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него: – M’apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?] – Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l’abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.] – Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь. Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее. Государь выслушал молча, не глядя на Мишо. – L’ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он. – Oui, sire, et elle est en cendres a l’heure qu’il est. Je l’ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами. Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо. – Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l’armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N’avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?] Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа. – Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время. – Colonel, je l’exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu’il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.] – Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j’ai laisse toute l’armee depuis les chefs jusqu’au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…] – Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..] Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов. – Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…] – Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.] Государь, опустив голову, молчал несколько времени. – Eh bien, retournez a l’armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n’aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j’userai ainsi jusqu’a la derniere ressource de mon empire. Il m’en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu’ici (государь показал рукой на половину груди), et j’irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева. – Colonel Michaud, n’oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu’un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J’ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d’ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu’il venait d’entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным. – Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l’Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!] Государь наклонением головы отпустил Мишо. В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени. Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.

Одилон Редон «Женщина среди цветов».

Общее введение. Принципы периодизации. Приближенность культурной хронологии к основным вехам общественно-политической истории России. Ее причины и следствия. Преобладание этического пафоса над эстетическим. Влиятельность просветительских идей. Статья А. Блока “Три вопроса”(1908). Традиционные хронологические рубрики в отношении к логике стилистической эволюции европейского искусства. Отражение этой логики в рамках русской национальной школы. Идея “совмещения этапов” применительно к искусству XIX-начала XX века. Убыстрение темпа художественной эволюции и его следствия. Ситуации рубежа веков: искусство “около” 1800 и 1900 года. Художественный мир Петербурга и Москвы: судьба антитезы.

Самобытные таланты, выкристаллизовавшиеся из этого раствора, из этой пестрой смеси «племен, наречий и состояний», стремились, наконец, поведать о том, чем они жили, что им было кровно близко. В Москве этот процесс был начат, в Петербурге он скоро ознаменовался двумя поворотными событиями, положившими конец академической монополии в искусстве. Первое: в 1863 году 14 выпускников Академии во главе с И. Крамским отказались писать дипломную картину на предложенный сюжет «Пир в Валгалле» и просили предоставить им самим выбор сюжетов. Им было отказано, и они демонстративно вышли из Академии, образовав независимую Артель художников по типу коммун, описанных Чернышевским в романе «Что делать?». Второе событие — создание в 1870 году Товарищества передвижных выставок, душою которого стал тот же Крамской. Товарищество передвижников не в пример многим позднейшим объединениям обошлось без всяких деклараций и манифестов. В его уставе лишь говорилось, что члены Товарищества должны сами вести свои материальные дела, не завися в этом отношении ни от кого, а также сами устраивать выставки и вывозить их в разные города («передвигать» по России), чтобы знакомить страну с русским искусством. Оба эти пункта имели существенное значение, утверждая независимость искусства от властей и волю художников к широкому общению с людьми не только столичными. Главная роль в создании Товарищества и выработке его устава принадлежала помимо Крамского Мясоедову, Ге — из петербуржцев, а из москвичей — Перову, Прянишникову, Саврасову.
О.Кипренский. Особенности биографии. Соотношение с предшествующей традицией. “Дмитрий Донской на Куликовом поле”. Первые портреты. Концепция личности и ее новизна. Отражение характера эпохи. Круг моделей. Артистический портрет, портреты военных. Романтизм как метод и тема. Типология и эволюция. Парадный портрет. Парные портреты. Детский портрет. Феномен повторного портретирования. (Портрет отца художника; портрет А.А.Челищева, портреты Растопчиных, Портрет Евгр.Давыдова, портреты Хвостовых, портрет Г.Ольденбургского, портрет С.С.Уварова, портрет В.А.Жуковского). Портретный рисунок. Метаморфозы стиля. (Портреты В.Д.Давыдова, Прейс (?) с ребенком; Слепой музыкант; Калмычка Баяуста; П.А.Оленин; Портреты Н.М.Муравьева 1813 и 1815 года; А.П.Бакунин; Н.В.Кочубей; Портреты Н.П. и А.П.Ланского; портрет А.Р.Томилова; портрет Е.И.Чаплица; К.Н.Батюшков). Произведения первого итальянского периода. Стилизаторские тенденции. (графический портрет С.С.Щербатовой;