Внук Демидова был ботаником и чудаком

Из Сибири – в Тулу

Прокофий Демидов был внуком знаменитого на всю Россию металлозаводчика Никиты Демидова. Если дед известен как строитель первого в Туле железоделательного завода, его сын Акинфий оставил Туле Николо-Зарецкий храм, то Прокофий Акинфиевич запомнился прежде всего как создатель Нескучного сада в Москве. Прокофий родился 8 июля 1710 года на Урале. Прокофию досталось наследство в Туле, поэтому в 1738 году он переехал в наш город и прожил здесь 10 лет. В Туле Демидов со всей страстностью своей натуры отдался любимому делу – ботанике. В своей усадьбе на берегу Упы он разбил первые ботанические сады. Его трехэтажный дом-дворец утопал в зелени. Основатель академического ботанического сада в Санкт-Петербурге Амман «имел охоту к тульским растениям». Прокофий сам высылал ему образцы цветов, гербарии. В благодарность за это Амман прислал Демидову «удивительное древо мимозу». Но вскоре Прокофию в Туле стало тесно. В 1750 году он уехал в Москву, а через шесть лет в своем имении Нескучное (название очень соответствует веселому нраву хозяина) разбил сад. Говорят, в саду круглый год цвели необыкновенной красоты цветы, и дамы, гостьи Демидова, постоянно их срывали. Отказать прелестницам не было возможности. И тогда Демидов решил проучить их по-своему. Взял несколько крестьянских мужиков, вымазал их мелом и расставил в виде статуй по саду. И как только дама тянулась за цветком, «статуя» оживала. Женщины падали в обморок!

ТРИ ПОРТРЕТА ДЕМИДОВА

Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2020. № 3 (142). С. 154-163.

ТРИ ПОРТРЕТА Н. А. ДЕМИДОВА КИСТИ ФРАНЦУЗСКОГО ЖИВОПИСЦА Л. ТОККЕ: К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ ОБЛИКЕ ЗАВОДОВЛАДЕЛЬЦА

Л. Токке. Портрет Н. А. Демидова. 1756–1758. Холст, масло. Нижнетагильский музей-заповедник «Горнозаводской Урал» (ил. 1).

Н. А. Павлюкова

В собрании Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал» заметное место занимает портрет одного из наиболее ярких и колоритных представителей династии российских дворян, заводовладельцев и меценатов Демидовых — Никиты Акинфиевича (1724–1787). Полотно, написанное придворным художником Луи Токке в стиле модного в середине XVIII в. в придворных кругах рококо, изображает заводчика в полный рост (ил. 1).
Обилие деталей роскошного парадного костюма и других аксессуаров надолго приковывает взгляд посетителя выставки и позволяет, на наш взгляд, высказать некоторые соображения о социальном облике Н. А. Демидова.

В настоящее время портреты Н. А. Демидова кисти Л. Токке (всего их известно три) активно привлекаются историками, искусствоведами и краеведами в различных целях. Во-первых, они широко используются в специальной исторической литературе в виде иллюстраций [см. например: Мосин, с. 206; Гуськова, с. 26; Пирогова, с. 74; Юркин, 2012, вкл. м/у с. 288–289].

Во-вторых, данные картины достаточно часто упоминаются в искусствоведческих работах и в различных изданиях, посвященных музейным коллекциям [Нижнетагильский музей-заповедник, с. 83; впервые опубликовано: Музей горнозаводского дела, с. 124]. И, наконец, информация об изображениях содержится в краеведческой литературе [Шакинко, с. 145].

Однако даже при таком внимании портреты заводовладельца практически не изучались как исторический источник, не затрагивались вопросы и обстоятельства их создания, истории.

Французский живописец Луи Токке (1696–1772) в середине XVIII в. являлся одним из самых модных в Европе мастеров портретного жанра. Он обучался искусству живописи у известных художников Никола Бертена и Жана Марка Натье, которому приходился зятем.

В 1731 г Токке за созданные им портреты представителей семьи королевского дома Франции и парижской аристократии был принят кандидатом в члены Королевской Академии художеств, а в 1734 г. стал ее действительным членом (художником).

В 1730–1740-е гг он писал портреты королевы Марии Лещинской, дофина Людовика и его супруги Марии Терезы Испанской, благодаря чему получил известность не только во Франции, но и за ее пределами. В 1756 г. Л. Токке был приглашен в Россию канцлером М. И. Воронцовым для написания портрета императрицы Елизаветы Петровны.

Условия поездки были весьма благоприятными: 50 тыс. ливров (около 10 тыс. руб.)1 годового дохода (вся сумма выдавалась вперед), удобный проезд художника и его жены до Петербурга. Согласие на эту поездку пришлось по дипломатическим каналам запрашивать у французского короля [Молева, с. 26].

Разрешение было получено в апреле 1756 г, а уже 6 августа живописец прибыл в Санкт-Петербург. Художник был представлен императрице в Зимнем дворце 22 августа, позирование началось 1 октября [Марсден, с. 225].

За 18 месяцев, проведенных в России, Л. Токке, помимо исполнения нескольких портретов императрицы Елизаветы Петровны, изобразил ряд знатных лиц, в их числе графов К. Г. Разумовского и М. И. Воронцова, князя А. П. Бестужева-Рюмина, графа И. Г. Чернышева, графиню Е. А. Головкину, великого князя Петра Федоровича.

Осенью 1758 г по распоряжению французского короля Л. Токке уехал в Копенгаген для работы над портретами датской королевской семьи. В Париж он возвратился в 1760 г. [Государственная Третьяковская галерея, с. 232].

Портреты Л. Токке встречаются во многих коллекциях: в Лувре, в Версальском, Амьенском, Марсельском, Байеском провинциальных музеях Франции, в Копенгагене, в Стокгольме и других городах [Энциклопедический словарь…, с. 422].

Младший и любимый сын А. Н. Демидова, Никита, унаследовал после смерти отца третью часть его состояния, включавшую 6 заводов (Нижнетагильский, Черноисточинский, Выйский, Висимо-Шайтанский, Верхнелайский и Нижнелайский). Н. А. Демидов не только сохранил в едином комплексе все предприятия, но и добился увеличения как их количества (построив 3 новых), так и производимой продукции.

Суммарная производительность его заводов к концу его жизни превышала выпуск чугуна и железа всех предприятий его отца [Кафенгауз, с. 268].

Создание портрета Никиты Акинфиевича кисти Л. Токке, датируемого исследователями 1756–1758 гг., пришлось на окончание достаточно напряженного периода жизни предпринимателя. В 1757 г. завершился длившийся более 13 лет раздел недвижимого имущества межу наследниками Акинфия Никитича Демидова (1678–1745) — его сыновьями Прокофием, Григорием и Никитой.

А. Н. Демидов, стараясь сохранить все принадлежавшие ему горнодобывающие и металлургические предприятия в одних руках, в 1743 г. составил утвержденное Юстиц-коллегией завещание, по которому большая часть наследства (все заводы, часть вотчин и домов) в случае его смерти переходила младшему сыну, Никите.

Несмотря на угрозу проклятия в случае нарушения его воли, которую Акинфий поместил в завещании, старшие братья вскоре после смерти отца подали протест Сенату и императрице.

30 сентября 1745 г Елизавета Петровна в указе президенту Берг-коллегии, генерал-майору А.Ф.Томилову, заявила, что для того, чтобы избежать ссор и тяжб между наследниками, поскольку «имения его все суть государственная польза», она намерена «о том их разделе собственною своею персоною всемилостивейшее рассмотреть» [РГАДА, ф. 11, оп. 1, д. 95, л. 229].

После смерти отца наследники прибыли в Невьянск, являвшийся центром комплекса предприятий А. Н. Демидова. 5 октября 1745 г. бригадир А. Б. Беэр, возвращаясь с Колывано-Воскресенских [Чупин, с. 110]. Там же, задержанные распоряжением никуда не выезжать, оказались и вдова Акинфия Никитича, Ефимия Ивановна с младшим сыном Никитой [Юркин, 2012, с. 334].

Однако уже 24 октября Григорий просил выдать подорожную до Соликамска [ГАСО, ф. 24, оп. 1, д. 1077, л. 2 об.], а Прокофий в конце 1745 г. находился в Москве, откуда следил за переговорами вдовы с тульскими и московскими приказчиками [Юркин, 2012, с. 334].

Возможно, такое развитие событий было вызвано прояснением ситуации с наследством: старшие братья поняли, что имущество будет разделено, а процесс растянется, поэтому безвыездно находиться при заводах нет необходимости. Н. А. Демидов с матерью оставались «в Сибири» до начала 1747 г. [ГАСО, ф. 643, оп. 1, д. 17, л. 110 об.].

Осенью 1748 г Григорием Акинфиевичем был составлен проект раздела [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 4], принятый всеми наследниками и утвержденный императрицей. Однако раздела не последовало. Новым указом императрицы на заводах временно вводилось общее управление. Братья должны были «иметь общую контору и приходы и росходы равно производить и все, что до той конторы касаться будет, чинить по общим же письменным определениям» [Кафенгауз, с. 237–238].

В 1753 г Г. А. Демидовым был составлен новый план разделения заводов, исходящий из того, что каждая из частей в производственном отношении должна быть самодостаточной. Раздел основной части имущества (заводы, вотчины, дома) происходил в октябре 1757 г. [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 5] на основе именного указа с поручением А. Б. Бутурлину «произвести справедливый раздел между братьями Демидовыми».

Возможно, именно окончание раздела недвижимого имущества покойного отца и вступление в права наследства и должен был отразить парадный портрет Н. А. Демидова, заказанный у известнейшего в тот период живописца.

Деление же движимой части имущества (среди которой было множество драгоценностей, книг, скульптур, посуды и т. д.), находившейся в домах при заводах, было отложено. Только в конце 1762 г., уже после смерти среднего брата, наследники решили завершить раздел.

Н. А. Демидов в середине XVIII в. не просто принадлежал к российскому дворянству, он являлся представителем самой богатой и привилегированной его части (в силу близости к наследнику престола Петру Федоровичу, а позднее — поддержки императрицы Екатерины II). Следует, однако, отметить, что в глазах представителей «старого», даже не титулованного дворянства заводовладелец представал нуворишем и человеком неотесанным.

В 1779 г известный русский писатель, мемуарист, натуралист А. Т. Болотов посетил Никиту Акинфиевича и осмотрел его внушительные живописную и ботаническую коллекции, о которых писал с нескрываемым восхищением. Но о самом заводчике он отзывался следующим образом: «При всем его огромном богатстве и знаменитости находил в нем самого простака и сущего богача-ахреяна2, в котором и сквозь золото видима была еще вся грубость его подлой природы, из которой произошел он чрез богатство в знать и в люди» [Болотов, с. 863].

Возможно, в какой-то мере такое отношение окружающих заставляло Н. А. Демидова пытаться самоутвердиться, в том числе путем налаживания контактов с императорской фамилией.

Еще в 1744 г Никита Акинфиевич вместе с отцом встречали в Туле императрицу Елизавету Петровну, которая ехала на богомолье в Киев с наследником престола, племянником Петром Федоровичем и его невестой, немецкой принцессой Софией-Августой Фредерикой.

Знакомство с цесаревичем продолжалось и после смерти А. Н. Демидова. Никита Акинфиевич ссужал великого князя немалыми денежными суммами, а последний наградил его орденом Святой Анны с условием, чтобы он был обнародован после смерти императрицы Елизаветы Петровны [Афремов, с. 91].

Однако в январе 1762 г, вскоре после вступления Петра Федоровича на престол, Демидов лишился фавора из-за оговоров со стороны завистников при дворе, и орден был конфискован [Мосин, с. 204].

Сам Никита Акинфиевич так объяснял Я. М. Евреинову обстоятельства утраты монаршего доверия: «Токмо то нестерпимо, что злословящие языки не стыдятца клевету составлять, чего не бывало, якобы я в тех знаках милости Его Императорскаго Величества ездил по Москве да ныне, по отобрании оных, пренебрегая езжу ж…» [ГАСО, ф. 102, оп. 1, д. 17, л. 39–39 об.].

Вернуть монаршее расположение, но уже со стороны Екатерины II, Н. А. Демидов смог только в 1762 г., уже после смерти Петра III. Еще 1 июля, через 3 дня после переворота, приказчик Петербургской домовой конторы, Ипат Кононов, советовал [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 101, л. 2].

До 1797 г орден Святой Анны являлся наградой не Российской Империи, а герцогства Голштейн-Готторпского. Гроссмейстером ордена являлся, соответственно, герцог Карл Петр Ульрих (Петр III) [Изотова, Царева, с. 32]. Т. е. Кононов предлагал Демидову воспользоваться сменой власти и вновь получить милость правителя.

И действительно, уже 22 июля 1762 г в письме С. В. Поздееву Никита Акинфиевич сообщил, что «вчерашняго 21 числа сего месяца имел щастье представлен был к ея И[ператорскому] В[еличеству], при чем и получил мои вещи, чему на первой случай немало и порадовался» [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 393, л. 1].

А в августе того же года он писал сестре, Ефимии Акинфиевне: «А я к немалой моей радости прошедшаго июля в 27 день пожалован от ее ИВ в штатские советники, тако ж и возвращением моих вещей обратно порадован. А пред ее ИВ неоднократно был представлен, при чем мое всерадское благодарение» [Там же, л. 11].

В середине XVIII в императорский двор интересовался высокопрофессиональным искусством, недоступным остальным слоям общества [Прокофьев, с. 16]. Для того чтобы удостоиться чести заказать портрет у придворного художника, нужно было быть не просто состоятельным дворянином (годовое жалование крепостного художника часто равнялось сумме гонорара, который его свободный коллега мог получить только за выполнение одного заказа [Силонова, с. 23]), но занимать при дворе значимое место.

Поскольку в конце 1750-х гг Никита Демидов еще был близок к великому князю, то его портрет был написан придворным художником.

На парадном портрете кисти Л. Токке, хранящемся в Нижнетагильском музее, Н. А. Демидов изображен в полный рост на темном фоне. Дорогая одежда со значительным количеством кружев и золотого шитья, манерная, небрежнограциозная поза, уложенные причудливыми складками драпировки на заднем плане — все это является непременным атрибутом модного в середине XVIII в. стиля.

Холодная серебристая цветовая гамма портрета наряду с темным фоном является одной из отличительных черт полотен Л. Токке. Художнику удалось воспроизвести игру света на золоте и парче модного французского кафтана, на расшитых складках атласа и кружевах. В целом, детали костюма и аксессуары выписаны достаточно подробно.

Однако портретист не изобразил ни характера, и движения чувств. И. М. Шакинко о [Шакинко, с. 145].

До настоящего времени сохранилось три портрета Никиты Акинфиевича, приписываемых кисти Л. Токке. Помимо Нижнетагильского музея-заповедника они хранятся в Государственном Русском музее (г. Санкт-Петербург) и Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина (г. Москва) (ил. 2).

Л. Токке. Портрет Н. А. Демидова. 1756–1758. Холст, масло. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Москва (ил. 2).

«Нижнетагильское» и «петербургское» (приобретенное музеем в 1998 г. [Гусев]) изображения заводовладельца практически идентичны. «Московское» же полотно отличается рядом деталей. Во-первых, «московский» портрет изображает Демидова поколенно, тогда как два других — в полный рост.

Во-вторых, из-за изменившегося положения кресла, на которое опирается заводчик (справа, а не слева от него), трансформировалась поза Никиты Акинфиевича. И, наконец, шляпа, которую на «петербургском» и «нижнетагильском» портретах Демидов держит в руках, на «московском» лежит на кресле.

Следует отметить, что этот портрет Н. А. Демидова кисти Л. Токке имеет много общего с изображением отца Никиты Акинфиевича, А. Н. Демидова, написанным Г. Х. Гроотом в первой половине 1740-х гг. (ил. 3).

Г. Х. Гроот. Портрет А. Н. Демидова. 1741–1745. Холст, масло. Нижнетагильский музей-заповедник «Горнозаводской Урал» (ил. 3).

Помимо модного в середине XVIII в. черного фона заметна некая схожесть в позах (рука, расположенная на поясе) и обилие кружев и золотого шитья. Возможно, таким образом Никита Акинфиевич пытался продемонстрировать себя продолжателем отцовского дела, его преемником и наследником.

Скорее всего, изображения кисти Л. Токке создавались по общепринятой в XVIII в. схеме: с оригинала сразу же или позднее (а нередко неоднократно) исполнялись живописные копии [Руднева].

Известно, что Ф. С. Рокотов писал в 1768 г. сразу два портрета супруги Н. А. Демидова, Александры Евтихиевны [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 237, л. 56]. При этом копиистом мог выступать как автор портрета или его ученики, так и другие (в том числе крепостные) художники. Возможно, именно этим и объясняются некоторые различия между портретами работы Л. Токке.

Известно, что не только младший сын Акинфия Демидова заказывал свой портрет в конце 1750-х гг Сохранились сведения о портрете его старшего брата, Григория Акинфиевича с супругой, написанного Давидом Людерсом в 1757–1758 гг. К сожалению, сам портрет до нас не дошел, однако Я. Я. Штелин оставил его подробное описание [Юркин, 2001, с. 112].

Следует отметить, что данное полотно создано в совершенно иной манере, нежели изображение Н. А. Демидова, и по обилию и характеру символов тяготеет к более раннему периоду в живописи. Можно предположить, что такое различие в стиле написания портретов объясняется не только разным семейным положением изображенных (Н. А. Демидов в конце 1750-х гг. был бездетным вдовцом), но и их различными запросами и требованиями к художникам.

Григорий, более консервативный, пытался вложить в портрет символический смысл, а более молодой, близкий в тот момент ко двору Никита стремился подчеркнуть свой высокий социальный статус и состояние.

В переписке Н. А. Демидова с Нижнетагильской заводской конторой начала 1760-х гг. имеется два упоминания о портретах заводовладельца. 18 февраля 1763 г. Демидов пишет «прикащикам Григорью Белому, Мирону Попову и Алексею Иванову»: «При сем послан па[р]трет мой, которой по получении поставить и хранить вам в доме моем» [ГАСО, ф. 643, оп. 1, д. 112, л. 31].

А через год, 2 марта 1764 г, [Там же, д. 121, л. 91].

Под «невесткой Софьей Алексеевной» подразумевается Софья Алексеевна Демидова, в девичестве Ширяева, жена Никиты Никитича Демидова (второго, младшего), двоюродного брата Н. А. Демидова.

Никита Никитич владел Шайтанским, Верхнешайтанским (в 1767 г. перешли к братьям С. А. Демидовой, Ефиму и Сергею Ширяевым), Верхним и Нижним Кыштымскими и Каслинским заводами [Юркин, 2012, с. 398].

Н. Н. и С. А. Демидовы не оставили после себя потомства, поэтому после смерти Никиты Никитича в 1804 г. заводы и прочее его имущество по завещанию перешло к его двоюродному племяннику, Петру Григорьевичу Демидову [Владимирова].

Никита Акинфиевич и Никита Никитич поддерживали теплые родственные отношения. Сохранилась их переписка за 1768 г об отправке мастеровых людей Н. А. Демидова на Кыштымский завод Н. Н. Демидова для изучения более современного способа производства железа [РГАДА, ф. 1267, оп. 1, д. 238].

Возможно, именно Петру Григорьевичу и достался по наследству портрет Н. А. Демидова, упоминавшийся в переписке в 1763 и 1764 гг., однако более поздних свидетельств об этом полотне не найдено. Неизвестен и автор этого портрета заводчика, взятого из Нижнего Тагила «невесткой» Никиты Акинфиевича.

До настоящего времени сохранилось изображение Н. А. Демидова кисти Ф. С. Рокотова. Точной датировки написания полотна нет, но большинство исследователей склоняются к тому, что оно было создано в первой половине 1760-х гг. [Лапшина, с. 200; Федор Степанович Рокотов…, с. 44].

Однако уральский писатель-краевед И. М. Шакинко, основываясь на анализе стиля написания, относил портрет Н. А. Демидова кисти Рокотова к «московскому» периоду творчества художника, начавшемуся после его переезда из Санкт-Петербурга в 1766 г. [Шакинко, с. 147].

Кроме того, о более позднем (по сравнению с первым упоминанием в письмах) написании рокотовского портрета косвенно свидетельствует и тот факт, что все короткое царствование Петра III Н. А. Демидов находился в опале. После воцарения Екатерины II у Ф. С. Рокотова появилось внушительное количество заказов, и художник не успел бы закончить изображение до февраля 1763 г. [подробнее см.: Лапшина; Федор Степанович Рокотов…].

Если это действительно так, то в обоих письмах заводовладелец упоминает портреты работы Л. Токке. На основании имеющихся данных можно предложить следующий вариант развития событий.

В феврале 1763 г Никита Акинфиевич отправил в Нижний Тагил свой портрет (возможно, это был поколенный портрет кисти Л. Токке, более дешевый по сравнению с остальными и предназначавшийся для демонстрации фигуры заводчика на предприятиях).

К 1764 г портрет этот был взят Софьей Алексеевной, а на его место заводовладельцем отправлен другой, уже в полный рост (вместе с изображением покойного А. Н. Демидова).

В письме 1764 г. речь идет о портрете Н. А. Демидова работы Л. Токке и о копии с изображения А. Н. Демидова кисти Г. Х. Гроота, до сих пор хранящихся в Нижнетагильском музее [Государственная Третьяковская галерея, с. 109].

Таким образом, становится возможным установить время и обстоятельства появления двух портретов в Нижнем Тагиле Показателен факт отправки портретов в Нижний Тагил. С одной стороны, видимо, преследовалась цель продемонстрировать подчиненным заводовладельца (известно, что после приезда, последовавшего за смертью отца, и отъезда из Невьянска в 1747 г. Н. А. Демидов на заводы не возвращался, за исключением приезда в 1758 г., после раздела, предпочитая им столицы).

С другой же стороны, отправка двух портретов (своего и отцовского) говорит о желании заводчика показать преемственность, объявить себя наследником и продолжателем дела А. Н. Демидова.

Один из процессов, происходивших в XVIII в среди российских заводовладельцев, в литературе трактуется как «одворянивание». Под этим термином понимается трансформация образа жизни промышленников от облика мастеров — организаторов производства, купцов и т. д. — к идеалу, эталону дворянина, созданному в результате реформ Петра I и его последователей, а также после участившихся контактов представителей высшего сословия со знатью зарубежной Европы.

Н. А. Демидов в конце 1750-х — начале 1760-х гг. является не просто представителем российского дворянства — он принадлежит к числу наиболее близких к великокняжескому, а позже — императорскому двору лиц (исключение составляет конец 1761 — первая половина 1762 г., когда заводовладелец лишился покровительства Петра Федоровича).

Уже сам заказ портретов у придворных живописцев говорит не только о финансовых возможностях, но и о явном расположении монарших особ. И сами портреты это подтверждают.

Еще историк Е. П. Карнович в 1874 г. о [Карнович, с. 171].

Круг общения Н. А. Демидова, его одежда, естественнонаучная, живописная и библиографическая коллекции, благотворительные пожертвования, обстановка в домах и многое другое демонстрируют переход заводчика к образу жизни российской элиты [подробнее см.: Павлюкова].

Об этой трансформации свидетельствует и совершенное Никитой Акинфиевичем с супругой Александрой Евтихиевной в 1771–1773 гг путешествие по европейским государствам, описанное в опубликованном через 15 лет путевом журнале [Журнал путешествия Никиты Акинфиевича Демидова].

Предприятия же потеряли значение в жизни владельца — теперь они рассматривались не как «детище», итог жизни, а прежде всего как источник дохода. Проживая вдали от заводов, Н. А. Демидов мог осуществлять лишь общий контроль над производством, не вникая в его тонкости.

Рассмотренная, в общем-то частная, история создания и появления в Нижнем Тагиле перечисленных портретов может служить еще одним штрихом к характеристике социально-культурной эволюции, которая происходила в середине XVIII в. с представителем одной из самых известных династий уральских заводчиков.

Афремов И. Ф. Историческое обозрение Тульской губернии: С картою, планом г. Тулы 1741 г., реставрир. план.: крепостей Тулы 1625 и 1685 г., Кулик. битвы 1380 г.; родослов. табл. кн. Новосильских, Одоевских, Белевских, Воротынских и знаменитых дворян Демидовых. Ч. 1. М., 1850.

Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков, 1738–1793. Т. 3. СПб., 1873.

Владимирова М. Династия Демидовых [Электронный ресурс] // Челябинский рабочий. №58. 03.04.2007. URL: https://mediazavod.ru/articles/30863 (дата обращения: 02.03.2015).

ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1077; Ф. 102. Оп. 1. Д. 17; Ф. 643. Оп. 1. Д. 17, 112, 121.

Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Сер. «Живопись XVIII–XX веков». Т. 2 : Живопись XVIII века. М., 1998.

Гусев В. Счастлив тот музей, которого не коснулась реституция // Коммерсантъ. № 098. 03.06.1998.

Гуськова Т. К. Заводское хозяйство Демидовых в первой половине XIX века. Челябинск, 1995.

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. СПб., 1881. Т. 2 : И–О.

Журнал путешествия Никиты Акинфиевича Демидова (1771–1773) / сост. А. Г. Мосин, Е. П. Пирогова. Екатеринбург, 2005.

Изотова М. А., Царева Т. Б. Все награды России и СССР. Ордена, медали и нагрудные знаки. Полная энциклопедия орденов и медалей России. Ростов н/Д ; М., 2008.

Карнович Е. П. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб., 1874.

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII–XIX вв.: Опыт исследования по истории уральской металлургии. М. ; Л., 1949. Т. 1.

Лапшина Н. П. Федор Степанович Рокотов. М., 1959. [

Марсден К. Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга. М., 2004.

Материалы путешествия по Европе Александра, Павла и Петра Демидовых. 1748–1761 гг. // Демидовский временник : исторический альманах. Кн. 2. Екатеринбург, 2008. С. 253–610.

Молева Н. М. Тайны Федора Рокотова. М., 2006.

Мосин А. Г. Род Демидовых. Екатеринбург, 2012.

Музей горнозаводского дела. Нижний Тагил. 3-е изд., перераб. и доп. / сост. И. Г. Семенов, Л. П. Малеева. Екатеринбург, 1995.

Нижнетагильский музей-заповедник. Свердловск, 1988.

Павлюкова Н. А. Социальный облик наследников А. Н. Демидова в середине XVIII в. // Приоритетные научные направления: от теории к практике : сб. материалов V Междунар. науч.-практ. конф. / под общ. ред. С. С. Чернова. Новосибирск, 2013. С. 24–29.

Пирогова Е. П. Библиотеки Демидовых: книги и судьбы. Екатеринбург, 2000.

Прокофьев В. Н. О трех уровнях культуры Нового и Новейшего времени (к проблеме примитива в изобразительных искусствах) // Примитив и его место в культуре Нового и Новейшего времени. М., 1983. С. 6–28.

РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Т. 2; Ф. 1267. Оп. 1. Д. 4, 5, 101, 237, 238, 393.

Руднева Л. Ю. К проблеме копии в портретной живописи России XVIII века [Электронный ресурс]. URL: https://www.artscity.ru/statiy/aboutcopy/kopiirus (дата обращения: 15.03.2015).

Силонова О. Н. Крепостные художники Демидовых. Училище живописи. Худояровы. XVIII–XIX века. Из истории подготовки специалистов художественных и художественноремесленных профессий Демидовыми. Екатеринбург, 2007. / сост.: Э. Н. Ацаркина, И. М. Сахарова, Е. Н. Чижикова, К. В. Михайлова. М., 1960.

Чупин П. О. По поводу поездки на Урал и в Сибирь бригадира Бэера в 1744–1746 гг. (Материалы к истории горного дела на Урале и Алтае, преимущественно по документам Барнаульск. горного архива) // Пермский край. Сб. сведений о Пермской губернии. Пермь, 1892. Т. 1. С. 95–122.

Шакинко И. М. Демидовы: Историческое повествование с портретами. Екатеринбург, 2000.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). СПб., 1890–1907. Т. 33.

Юркин И. Н. Демидовы: ученые, инженеры, организаторы науки и производства. Опыт науковедческой просопографии. М., 2001.

Юркин И. Н. Демидовы. Столетие побед. М., 2012.

Шут и балагур

Прокофий Демидов слыл одним из самых замысловатых чудаков своего времени. Рассказывали, что Прокофий выезжал в свет на красивых рысаках, а вместо упряжи у них были гнилые веревки. Он мог появиться на приеме перед заграничным вельможей в лаптях и с суковатой палкой в руках. Так Прокофий показывал, что не очень-то чтит знать. Когда появилась мода на очки, Демидов заставил всю прислугу их надеть. Очки нацепили лакеи, кучера, форейторы и даже демидовские лошади и собаки! А как одета была его челядь… Одна половина ливреи расшита золотом, другая – из самого грубого сукна, одна нога обута в шелковый чулок и изящный башмак, другая – в лапоть. Однажды зять пригласил Прокофия на обед. Но вместо себя чудак в карете послал свинью. Зять, зная веселый нрав тестя, не растерялся, усадил свинью за стол, накормил, а потом отправил обратно. Прокофий обрадовался, что зять понял его шутку. Приказал зарезать свинью, набить ее шкуру золотом и послал зятю и дочери в подарок! Причуды Прокофия не знали границ. То он объявит награду в несколько тысяч рублей тому, кто пролежит у него в доме на спине, не вставая с постели, целый год. То устроит такой праздник для народа, что от «непомерной попойки», по слухам, чуть ли не 500 человек на тот свет отправились.

Отец восьмерых детей

Состояние Демидова с каждым годом росло. Но Прокофий Акинфиевич никогда не зазнавался и любил напомнить, что дед его был простым тульским кузнецом. Женат Демидов был дважды. Первой женой Прокофия стала тулячка Матрена Постухова. Она родила Прокофию детей: Акакия, Льва, Аммоса и дочь Анну (сын Степан умер в младенчестве). Матрена умерла в 1764 году. А Демидов стал жить вместе с Татьяной Семеновой, моложе его на 37 лет. Она родила ему трех дочерей: Анастасию, Марию и еще одну Анастасию. Свадьба состоялась только в 1784 году, когда Прокофию было 74 года. Прокофий Демидов прожил сытую, веселую, интересную жизнь. Умер он в Москве в возрасте 75 лет. Похоронен на кладбище Донского монастыря.

Бронзовый бюст Прокофия Демидова создал француз Ж.-Д. Рашетт (XVIII в.).

Великий меценат

Демидов самозабвенно занимался благотворительностью. Праправнук Анатолий Демидов в 1841 году решил посчитать, сколько денег за 150 лет их род пожертвовал людям. Выяснилось, что самым щедрым Демидовым был именно Прокофий – он подарил людям 4 миллиона 282 тысячи рублей! Львиная доля этих средств – более трех миллионов – пошла на содержание Воспитательного дома в Москве, где растили незаконнорожденных детей. За это богоугодное дело и попал Прокофий Акинфиевич на полотно модного в те времена художника Дмитрия Левицкого. В 1771 году президент Академии художеств Иван Бецкий заказал Левицкому портрет Демидова для галереи опекунов Воспитательного дома. Но и здесь Прокофий решил эпатировать публику. Портрет получился странным. Величественная поза, мраморные колонны и вразрез всему – домашний халат и нелепый колпак. На переднем плане – лейка и луковица какого-то растения. О портрете принято говорить, что он написан под влиянием нарождавшегося сентиментализма с его устремленностью назад к природе! Сам же Прокофий Демидов внушил «славному российскому портретисту» единственно возможный способ правдиво изобразить себя – одного из самых чудных «русских чудаков XVIII столетия».

…В Нескучном саду находится павильон, где проводятся съемки игр «Что? Где? Когда?».

… На демидовский выезд сбегались смотреть толпы. Представьте: ярко-оранжевая колымага, запряженная тремя парами лошадей – одна крупной и две мелкой породы, форейторы – карлик и великан. Люди покатывались со смеху.

Представители

Фамилия Демидов изначально произошла от имени родоначальника.

Генеалогическое древо Демидовых

Демид Григорьевич Антуфьев (варианты – Антюфеев, Антифеев, Онтюфеев)

Отец Никиты Демидова, родоначальника рода Демидовых — Демид Клементьевич Антуфьев, происходил из государственных крестьян. Он приехал в Тулу из села Павшино, чтобы заняться кузнечным делом при тульском оружейном заводе. Из троих его сыновей — Никиты, Семёна и Григория самым предприимчивым и энергичным оказался старший сын — Никита[3].

Никита Демидович Антюфеев

В 1702 году Демидову были отданы Верхотурские железные заводы, устроенные на реке Нейве в 1701 г. на Урале, с обязательством уплатить казне за устройство заводов железом в течение 5 лет и с правом покупать для заводов крепостных людей. В именной Грамоте от того же года Никита Демидов впервые наименован Демидовым вместо прежнего прозвища Антуфьев.

В 1703 году Пётр приказал приписать к заводам Демидова две волости в Верхотурском уезде. С 1716 по 1725 год Демидов вновь построил четыре завода на Урале и один на реке Оке.

Демидов был одним из главных помощников Петра при основании Петербурга, жертвуя на этот предмет деньгами, железом и т. д.

Акинфий Никитич Демидов

В 1726 году Демидов вместе с братьями и нисходящим потомством возведён в потомственное дворянское достоинство по Нижнему Новгороду «с привилегией против других дворян ни в какие службы не выбирать и не употреблять». По его завещанию значительная доля его наследства предназначалась сыну его от второго брака, Никите; старшие сыновья возбудили процесс, и по высочайшему повелению генерал-фельдмаршал Бутурлин произвёл между ними равный раздел.

Никита Никитич Демидов

Брат Акинфия Никита (кон. 1680-х/нач. 1690-х — 1758) отличался крутым нравом, и в его деревнях и на заводах часто вспыхивали крестьянские бунты. Никита Никитич, знаток горнозаводского дела, активно работал в Берг-коллегии и основал железоделательные Нижнешайтанский, Буйский, Кыштымский, Лайский заводы и Давыдовский медеплавильный завод, за что в 1742 году его возвели в чин статского советника. Никита Никитич имел пятерых сыновей.

Прокофий Акинфиевич Демидов

Старший сын Акинфия, Прокофий (1710—1786), был известен своими чудачествами. Так, в 1778 г он устроил в Петербурге народный праздник, который вследствие громадного количества выпитого вина был причиной смерти 500 человек. Однажды он скупил в Петербурге всю пеньку, чтобы проучить англичан, заставивших его во время пребывания в Англии заплатить непомерную цену за нужные ему товары. Громадные богатства, полученные по разделу (четыре завода, которые он потом продал купцу Собакину, до 10 000 душ крестьян, более 10 сел и деревень, несколько домов и пр.), и доброе сердце сделали Прокофия Демидова одним из значительнейших общественных благотворителей. На пожертвованные им 1 107 000 руб. основан Московский воспитательный дом. Им же учреждено коммерческое училище, на которое он пожертвовал 250 000 руб. (1772). Когда стали открываться народные училища и главные нар. уч., Прокофий пожертвовал на них 100 000 руб. С именем его связывается также учреждение ссудной казны и Нескучного сада в Москве.

Григорий Акинфиевич Демидов

Средний сын Акинфия, Григорий (1715—1761), больше интересовался ботаникой, чем предпринимательством. Более всего он известен как создатель первого в России научного ботанического сада под Соликамском и как корреспондент шведского учёного Карла Линнея. Также Григорию выпала судьба спасать фонды библиотеки Академии наук после пожара 5 декабря 1747 года. Его трехэтажный дом на Васильевском острове на 20 лет, до 1766 года принял библиотеку и собрание Кунсткамеры. Григорий, благодаря своим дипломатическим способностям, упорству и бесконечным благодеяниям добился в 1755 году у императрицы Елизаветы Петровны раздела Акинфиевого наследства, дав наконец возможность всем братьям вести самостоятельную жизнь.

Никита Акинфиевич Демидов

Младший сын, Никита Акинфиевич (1724—1789), отличался любовью к наукам и покровительствовал учёным и художникам. Он издал «Журнал путешествия в чужие края» (1766), в котором много верных замечаний, указывающих на широкую наблюдательность автора. Состоял в переписке с Вольтером; в 1779 году учредил при Академии художеств премию-медаль «за успехи в механике».

Николай Никитич Демидов

• В 1807 году пожертвовал дом в пользу Гатчинского сиротского института.
• В 1812 году выставил на свои средства целый полк солдат («Демидовский»).
• В 1813 году подарил Московскому университету богатейшее собрание редкостей и в том же году построил в Петербурге четыре чугунных моста.

Живя с 1815 года почти постоянно во Флоренции, где он был русским посланником, он, однако, много заботился о своих заводах, принимал меры к улучшению фабричной промышленности в России, развёл в Крыму виноградные, тутовые и оливковые деревья; в 1819 году пожертвовал на инвалидов 100 000 рублей, в 1824 году, по случаю наводнения в Петербурге, на раздачу беднейшим жителям — 50 000 руб.; в 1825 году — собственный дом для «Дома Трудолюбия» и 100 000 рублей.

Составил во Флоренции богатейшую картинную галерею. Благодарные флорентинцы за основанные им детский приют и школу поставили ему памятник (1871).

Павел Григорьевич Демидов

Павел Григорьевич (1738—1821), сын Григория Акинфиевича, правнук Никиты Демидовича, образование получил в Гёттингенском университете и Фрейбергской академии. Много путешествовал по Западной Европе. «За обширные познания в натуральной истории и минералогии» Екатерина II пожаловала его в советники берг-коллегии. Находился в переписке с Линнеем, Бюффоном и другими заграничными учеными; составил замечательную естественнонаучную коллекцию, которую вместе с библиотекой и капиталом в 100 000 руб. подарил Московскому унив. (1803).

Когда в 1802 г был издан манифест об учреждении министерств, заключавший в себе, между прочим, призыв к пожертвованиям на дело образования в России, Демидов одним из первых откликнулся на него. В 1803 г на пожертвованные им средства (3578 душ крестьян и 120 000 р.) основано «Демидовское высших наук училище» (затем Демидовский юридический лицей).

В 1805 г он пожертвовал для предполагаемых университетов в Киеве и Тобольске по 50 000 р.; тобольский капитал к 80-м годам возрос до 150 тысяч руб. и Демидов стал одним из главных учредителей Томского университета, в актовом зале которого и поныне вывешен портрет Демидова.

В 1806 г он пожертвовал Московскому университету свой мюнцкабинет, состоявший из нескольких тысяч монет и медалей. В Ярославле ему поставлен памятник, открытый в 1829 г.

Павел Николаевич Демидов

Павел Николаевич, старший сын Николая Никитича, егермейстер (1798—1841). Он несколько лет служил губернатором в Курске и прослыл благотворителем края. Во время эпидемии холеры 1831 г построил в Курске четыре больницы; на его счет воздвигнут памятник поэту Богдановичу.

Известен как учредитель так называемых «Демидовских наград», на которые жертвовал при жизни и назначил выдавать в течение 25-ти лет со времени его смерти по 20 000 р. ассигнациями или 5714 руб. сер. ежегодно.

Анатолий Николаевич Демидов

Анатолий Николаевич (сын Николая Никитича, 1812—1870). Большую часть своей жизни прожил в Европе, изредка лишь приезжая в Россию.

Крупнейшие его пожертвования:

• основание «Демидовского дома призрения трудящихся» в СПб., на что им дано более 500 000 руб.;
• основание «Николаевской детской больницы», на которую он пожертвовал вместе с братом Павлом Николаевичем 200 000 руб.

В 1841 г он женился на племяннице Наполеона I, принцессе Матильде. Купив княжество Сан-Донато, он стал называться князем Сан-Донато, но только за границей.

За его счет снаряжена была в 1837 г ученая экспедиция в Южную Россию (обзор её результатов издан под заглавием: «фр. Esquisse d’un voyage dans la Russie méridionale et la Crimée», (1838, русский пер. M., 1853); он же дал средства на путешествие по России в 1837 году французского художника Андре Дюрана (André Durand), составившего и издавшего в Париже альбом видов «Voyage pittoresque et archéologique en Russie».Княз Паул Демидофф де Сан Донатто /1935 / Сегодня он в Австрий ,Мондзее. Фактический профессор трех дисциплин — экономика, фармакология и геополитика . Почетный гражданин Барселоны, Мюнхена и Зальцбурга. Член папского Ордена Св. Силвестра. Почетный профессор всех папских Университетов. Великий Езотерический Мастер тамплиеров Европы. Великий (и последний) Мастер Ордена Сиона. Кавалер Ордена Чести тевтонцев. Известнейший меценат. Член Общества Туле.

Под псевд. Nil-Tag Демидов поместил о России ряд писем в «Journal des Debats» и издал их отдельной книгой: «фр. Lettres sur l’Empire de Russie».

Павел Павлович Демидов

Павел Павлович (1839—1885), сын Павла Николаевича, окончил курс в юридическом факультете Спб. университета, служил в посольствах парижском и венском, был советником губернского правления в Каменец-Подольске, с 1871 по 1876 г был киевским городским головой.

Во время русско-турецкой войны 1877—78 гг. был чрезвычайным уполномоченным СПб. » Общества «Красного креста»». На его средства издавалась одно время в СПб. газета «Россия». В 1883 г. он написал брошюру «Еврейский вопрос в России». Унаследовал от бездетного дяди, Анатолия Николаевича, титул князя Сан-Донато, утверждённый за ним в 1872 г. Александром II.