Кто нас видит, когда вокруг никого?

Кто нас видит, когда вокруг никого?

Но прежде чем приступить к рассказу о том, что же произошло с целомудренной жительницей Вавилона в шестом веке до Рождества Христова, короткая зарисовка из времен и мест более близких. Как-то среди студентов, зашедших в монастырь посмотреть архитектуру собора, произошел спор. Будущие строители и проектировщики обратили внимание на странную и нелепую, с их точки зрения, деталь. Скрытые от глаз посетителей черновая лестница и технические, служебные помещения церкви были сделаны с не меньшей аккуратностью, тщательностью и добротностью, чем все «парадные» части храма. «Вот уж нерационально! Зачем?» — удивлялся один студиозус. «С экономикой, видно, у нас и в XVII веке полный кирдык был! Не умели оптимизировать — средства, труд рабочих!» — предположил другой. «Да нет! Это сами рабочие тупили, — резюмировал третий будущий строитель. — Не соображали, что не стоит париться и вкалывать там, где тебя никто не увидит!» «Как никто, — удивился проходящий мимо монах, — а Бог?»

А теперь про историю, запечатленную не только Рембрандтом, Тинторетто, Себастьяно Риччи, Помпео Джироламо Батони, Артемизией Джентилески, нашим Г. И. Лапченко, но даже и в раннем христианском искусстве римских катакомб.

Итак, в шестом веке до Рождества Христова жила в Вавилоне молодая и добродетельная женщина Сусанна, жена Иоакима. Народом в те дни управляли старейшины и судьи, и вот двое из них, к несчастью красавицы, воспылали к ней страстью.

Забыв обо всем, почтенные старцы только и ждали момента, когда Сусанна выйдет в сад, чтобы, спрятавшись за деревьями, подглядывать за нею. В 13-й главе «Книги пророка Даниила», которая повествует об этой истории, говорится о старцах так: «И видели Сусанну оба старейшины всякий день приходящую и прогуливающуюся, и в них родилась похоть к ней, и извратили ум свой, и уклонили глаза свои, чтобы не смотреть на небо и не вспоминать о праведных судах. Оба они были уязвлены похотью к ней, но не открывали друг другу боли своей, потому что стыдились объявить о вожделении своем, что хотели совокупиться с нею».

В Библии не без иронии рассказывается, как старцы поначалу пытались скрыть друг от друга охватившую их страсть: столкнувшись в саду, оба делали вид, что уходят прочь, но, когда один потихоньку возвращался назад, он снова встречал другого. И однажды старцы сговорились действовать заодно.

В один жаркий летний день Сусанна решила принять ванну: она послала служанок закрыть двери сада, а потом отправила их за маслами и мылом. Дождавшись, когда служанки ушли, воспылавшие старейшины покинули укрытие и предстали перед изумленной красавицей со словами: «Двери сада заперты, и никто нас не видит. Мы имеем похотение к тебе, поэтому согласись с нами и побудь с нами». Как и любой шантаж, этот, произнесенный два с половиной тысячелетия назад, опирался на конкретную угрозу: «Если же не так, то мы будем свидетельствовать против тебя, что с тобою был юноша, и ты поэтому отослала от себя служанок твоих».

Сусанна застонала: «Тесно мне отовсюду; ибо, если я сделаю это, смерть мне, а если не сделаю, то не избегну от рук ваших». Дело в том, что прелюбодеяние, удостоверенное судьями, по закону Моисея, каралось мучительной и постыдной смертью через побивание камнями. Но и предложение старейшин воспринималось Сусанной как смерть. Она так и говорит: «Лучше для меня не сделать этого и впасть в руки ваши, нежели согрешить пред Господом».

Принципиальный момент: для Сусанны совершить грех в глазах Бога страшнее любого людского суда и наказания. И молодая женщина зовет слуг. Слуги сбегаются на шум, а оскорбленные отказом старейшины кричат, что застали хозяйку вместе с юношей, но тот, как более сильный и проворный, оттолкнув их, бежал…

На следующий день у Иоакима, мужа Сусанны, собрался народ. Вот что сообщает о судилище «Книга пророка Даниила»: «Сусанна была очень нежна и красива лицем, и эти беззаконники приказали открыть лице ее, так как оно было закрыто, чтобы насытиться красотою ее». Публичное обнажение лица, по законам Востока, уже означало, что женщина опозорена. «Родственники же и все, которые смотрели на нее, плакали. А оба старейшины, встав посреди народа, положили руки на голову ее. Она же в слезах смотрела на небо, ибо сердце ее уповало на Господа». Упоённые безнаказанностью, старейшины начали обвинять: «Когда мы ходили по саду одни, вошла эта с двумя служанками и затворила двери сада, и отослала служанок; и пришел к ней юноша, который скрывался там, и лег с нею. Мы, находясь в углу сада и видя такое беззаконие, побежали на них, и увидели их совокупляющимися, и того не могли удержать, потому что он был сильнее нас и, отворив двери, выскочил. Но эту мы схватили и допрашивали: кто этот юноша? Но она не хотела объявить нам. Об этом мы свидетельствуем».

Совестливость — признак здоровой души, знающей,что Бог всё видит

Власть и авторитет судей эпохи вавилонского плена были так велики, что хотя Сусанну знали как женщину целомудренную и богобоязненную, клеветникам поверили. Плачущую Сусанну повели на смерть. И тогда она взмолилась: «Боже вечный, ведающий сокровенное и знающий все прежде бытия его! Ты знаешь, что они ложно свидетельствовали против меня, и вот я умираю, не сделав ничего, что эти люди злостно выдумали на меня».

Святые отцы, анализируя этот эпизод, отмечают: Сусанна оказалась одна против всех, помощи ей было ждать неоткуда. Только от Бога. И Господь услышал голос оклеветанной, и, как сказано, «возбудил Бог святой дух молодого юноши по имени Даниил». Будущий пророк останавливает толпу, ведущую несчастную на казнь, и проделывает то, что впоследствии назовут перекрестным допросом. Он отделяет одного старца от другого, а потом каждого спрашивает: под каким деревом они застали Сусанну и ее любовника?

«Под мастиковым», — врет один. «Под зеленым дубом», — клевещет другой. Показательно, что старцев ждала та же самая участь, какую они предуготовили своей невинной жертве: лжесвидетельство, по уже упомянутому закону Моисея, также каралось смертью через побивание камнями. «И поступили с ними так, как они зло умыслили против ближнего, и умертвили их; и спасена была в тот день кровь невинная».

Во все времена находились люди, понимающие: есть Тот, от Кого ничего не скроешь. И важнее быть правым в очах Господа, чем в глазах людей. Правда рано или поздно восторжествует. Как и случилось с Сусанной, почитаемой в православии как святая Сусанна Вавилонская. А четкая формулировка этого духовного закона прозвучит уже в Евангелии из уст Самого Христа: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаённого, что не вышло бы наружу».

В искусстве

В изобразительном искусстве

Сусанну можно найти в раннем христианском искусстве римских катакомб, возможно, в качестве примера для гонимых в ту эпоху христиан — избавления праведников от дьявола, которое непременно в конце концов наступит[13]. «Изображения на мотивы апокрифа появляются в римских и галльских катакомбах и на саркофагах (2-4 вв.), на хрустальном блюде 9 в. (Франкское государство)»[3]. Средневековье превратило её в символ Церкви, которой угрожали иудеи и язычники. Средневековые художники предпочитали тему Даниила, вершащего правосудие. В качестве аллегории Справедливости эта тема часто изображается в паре с Судом Соломона и Даниила.

Большинство изображений Сусанны в живописи появляются в период Позднего Возрождения, во многом благодаря возможностям, которые предоставляла эта тема для художественного воплощения обнажённой женской натуры.

В православии указание по поводу того, как надо изображать сюжет «Даниил избавляет Сусанну», дает ерминия Дионисия: «Пред юным Даниилом стоит Сусанна. Руки её связаны сзади. Два старика, в широкой одежде и в головном уборе из платка, указывают на неё Даниилу. Вблизи стоит муж её Иоаким и множество народа. А вдали этих же стариков народ побивает камнями»[14]

В музыке

Стихотворные парафразы истории о Сусанне были широко распространены в эпоху Возрождения. На такой парафраз была написана шансон О. Лассо «Susanne un jour» («Однажды Сусанна»), одна из самых популярных во 2-й половине XVI века светских песен. Интерес к этому сюжету сохранялся и в эпоху барокко (Гендель, оратория «Сусанна»

, 1745). Американский композитор Карлайл Флойд в опере «Сусанна» (1955) переносит ситуацию в американские южные штаты, старцев заменяет пастором местной протестантской общины, которому всё-таки удаётся соблазнить женщину.

Василий Рябченко. «Сусанна и старцы»
, 1989

В литературе

• Одна из сказок «1001 ночи»: рассказ Шахерезады «О женщине и лживых старцах»: «И когда её хотели побить камнями, последовал за людьми Данияль (а было ему двенадцать лет, и это первое его чудо — молитва и привет ему и нашему пророку!)… и потом он сел и разлучил стариков (а он первый, кто разлучил свидетелей) и спросил одного из них: „Что ты видел?“ И старик рассказал ему, что случилось, и Данияль спросил его: „В каком месте сада?“ И старик сказал: „В восточной стороне, под грушевым деревом“. А потом Данияль спросил второго, что он видел, и старик рассказал ему, чти случилось, и Данияль спросил: „В каком месте сада?..“ И старик отвечал: „В западной стороне, под яблоней“. И при всем этом та женщина стояла, подняв голову и руки к небу, и взывала к Аллаху об избавлении. И Аллах великий низвел карающую молнию, и она сожгла обоих стариков. И Аллах великий сделал явной невиновность женщины, и это первое из случившихся чудес пророка Аллаха Данияля, мир с ним!»[15].
• Сикстус Брик, драма, 1532
• пьеса «Сусана чи́ста» черногорца М. Ветрановича (16 в.)
• поэма поляка Яна Кохановского «Зузанна» (1561 или 1562)
• Уоллес Стивенс, поэма «Peter Quince at the Clavier»
  (Питер Клин[16] и клавир), 1915, «музыкальная» аллюзия на историю Сусанны.
• поэма Михаила Лермонтова «Сашка», о героине Тирзе: «Она была затейливо мила, Как польская затейливая панна; Но вместе с этим гордый вид чела Казался ей приличен. Как Сусанна, Она б на суд неправедный пошла С лицом холодным и спокойным взором; Такая смесь не может быть укором. В том вы должны поверить мне в кредит, Тем боле, что отец её был жид, А мать (как помню) полька из-под Праги… И лжи тут нет, как в том, что мы ― варяги».
• стихотворение Осипа Мандельштама «Веницейская жизнь» (1920), кончающееся словами: «Человек родится, жемчуг умирает // И Сусанна старцев ждать должна».

Происхождение текста

Ранние христианские авторы считали историю Сусанны канонической. Секст Юлий Африкан был в этом вопросе исключением, высказывая своё мнение в послании Оригену: «вся эта история, несмотря на блестящий слог, которым она написана, является ничем иным, как более поздней вставкой, фантазией на тему приключений Даниила

».[10] Ориген в своем «Epistola ad Africanum», в свою очередь возражает, что по его мнению, этот текст по каким-то причинам был скрыт евреями.

Оригинал текста на иврите отсутствует, также нет и ранних еврейских свидетельств об этой истории. Поздние версии на иврите (иногда обработки) появились в средние века и получили популярность среди евреев.[3] История Сусанны, как и несколько других фрагментов Книги Даниила — Молитва Азарии, Песнь трёх юношей, рассказ о Беле и драконе — считается поздним апокрифическим включением.

На греческом языке текст сохранился в двух версиях. Вариант Септуагинты появляется только в Codex Chisianus (LXX). Вариант Феодотиона был включен в римско-католическую Библию. Сначала он был поставлен в начало Книги Даниила, но Блаженный Иероним, создавая свой перевод — Вульгату, отнёс её к неканоническим историям. В своем введении он указывает, что история Сусанны является апокрифическим добавлением, и поэтому он помещает её в конец Книги Даниила, с указанием, что в Еврейской Библии подобного текста нет, хотя по хронологии жизни пророка этот эпизод является ранним.

Юнгеров подробно разбирает историю текста. Рассказ на греческом языке сохранился в переводе LXX и Феодотиона. Ориген говорил, что существовало это повествование и в переводе Симмаха. В сирском гекзаплярном переводе встречают указания на то же. (Но очень не много цитат из Симмаха и потому нельзя составить определенного мнения о его тексте). Между текстом LXX и Феодотиона существует значительная разность и в величине (текст Феодотиона обширнее) и в содержании (особенно 12-18:22-27:63-64 стт.), так что невозможно объяснить эту разницу простым желанием Феодотиона «улучшить и исправить» текст LXX.

В связи с решением вопроса об оригинальном тексте повествования решается и вопрос о происхождении этих различий. По мнению защитников еврейско-арамейского оригинала, у Феодотиона был иной еврейско-арамейский список, по коему он «поправлял и дополнял» текст LXX, а по мнению защитников греческого оригинала, Феодотион пользовался «устным преданием» и по нему делал свои уклонения. Второе объяснение, по мнению Юнгерова, мало правдоподобно; естественнее предполагать, что были греческие списки с существенными уклонениями взаимными, коими и воспользовался Феодотион, а как и отчего произошли эти уклонения в греческих списках, — неизвестно. Замечательно, что очень разнообразный текст повествования о Сусанне сохранился и в сирском переводе.

Исследователи насчитывают четыре редакции этого перевода:

1. редакция Амвросианского кодекса сирогекзаплярного перевода, сделана с LXX;
2. первая редакция изданная в полиглотте Вальтона, составленная с Феодотиона;
3. вторая редакция, помещенная также у Вальтона, но очень отличная от всех других редакций, и греческих и сирских, повествования о Сусанне
4. и наконец отрывки перевода, изданные Де-Лагардом (Apocrypha Syriace).

Очевидно, повествование о Сусанне очень распространено было в древнеиудейском и христианском обществе и свободно разнообразилось, дополнялось и сокращалось переписчиками и корректорами. Латинский перевод древнеиталийского вида, цитируемый Тертуллианом и Викторином, сохранился в незначительных отрывках и близок к переводу Феодотиона; перевод Иеронима составлен с Феодотиона.

История также есть в древнеиталийском, коптском, арабском, сирийском, армянском и проч. переводах[12]. В кодексе Хизианском, содержащем перевод LXX и в переводе Феодотиона, равно как и в Вульгате он помещается в конце книги пророка Даниила, образуя 13 гл.; в кодексах же ватиканском, александрийском переводах, древнеиталийском, коптском, арабском, армянском — перед первою главою.

Древний (по Симеоновскому списку) и современный славянский и русский переводы составлены с Феодотиона и близки к александрийскому кодексу и Исихиевской рецензии. Подобно предыдущему отделу (13:24-90), и этот в книге Даниила занимает различное место. В списках Феодотиона по александрийскому кодексу он помещается перед первой главой книги Даниила, также и в Московском издании перевода LXX, в списке перевода LXX, в ватиканском кодексе, Вульгате и наших славянском и русском переводах помещается в 13 главе книги Даниила.