Описание картины Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня»

«Купание красного коня»
— известная картина художника Кузьмы Петрова-Водкина. Написана в 1912 году, стала этапной для художника и принесла ему мировую известность.

Автор

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939) – российский и советский художник, родом из Хвалынска на Волге, из бедной трудовой семьи, трудом и дарованием выросший в теоретика искусства и педагога. Современники живописца считали, что талантом и содержанием он «древнерусский иконописец», способный к ясновидению. Символизм и модерн внесли коррективы в его воспитание по иконописным канонам. Картину «Купание красного коня» Кузьма Сергеевич писал, как бытовую. Очень скоро череда исторически значимых событий в стране заставила и художника, и зрителей по-новому взглянуть на полотно и открыть в нём новые смыслы и символы. Здесь сыграл свою роль приписываемый живописцу дар провидца, с которым и сам художник связал рождение этого полотна, написанного по наитию.

Невидимый разлад

Но для Петрова-Водкина был открыт и иной путь обновления жизни и души — путь сокровенный, глубинный, далекий от бунтарской силы. Еще в разгар Первой мировой войны, колоссально тяжелой для русского народа, в 1914–1915 годах он написал картину «Богоматерь Умиление злых сердец». Это не литургическая икона, но по духовной глубине и силе воздействия картина близка к иконе. Богородица изображена фронтально с поднятыми вверх руками — очевидная отсылка к одному из основных иконографических типов изображения Божьей Матери — «Оранта» (от лат. молящаяся).

На заднем фоне полотна, в мерцающей космической синеве, видны образы Богоматери с младенцем Иисусом и Распятие — бытие Божественное и бытие космическое дано как единое целое.

Богоматерь Умиление злых сердец. 1914—1915

Сама Богоматерь, кажется, смотрит на земной мир, истощенный в войнах, «путаной злобе», варварском разгуле, Ее взгляд проникает в самую глубь людской скорби. Молитвенно поднятые руки по-матерински умиряют, оберегают обратившихся к ней людей и одновременно словно взывают к тишине, к вслушиванию в иное, надмирное звучание жизни. Лицо Богоматери светится изнутри светом тихой красоты и кротости. Это тот Свет, что отделен от тьмы, Свет горнего мира. И вся земля, данная Петровым-Водкиным срезами, холмами, пересечениями сфер — живым, дышащим космосом, пронизана этим неземным прозрачным свечением, «покрывающим» всю мирскую смятенность, надрыв, злобу. Увидеть этот Свет, обратиться к нему, стать причастным ему — есть вечный путь «умиления злых сердец». «Богоматерь» — ответ Петрова-Водкина на весь ужас и хаос военных лет.

Кажется невероятным, что, прочувствовав, проникнув в такую глубь и ввысь, он вскоре будет восславлять победоносные громы революции, будет украшать петроградскую площадь в честь первой годовщины октябрьских событий, станет писать картины, в которых попытается явить нового «классового» героя и… одновременно в холодном и голодном послереволюционном Петрограде, в полупустом храме будет вслушиваться в вечные слова молитвы: «Вчера по дороге в Академию зашел в церковь <�…> В храме мороз, служат в шубах, семь-восемь человек молящихся, но от всего этого, кажется, еще глубже и вечнее казались слова молитвы».

После революции Петров-Водкин выглядит вполне востребованным советской властью, вписанным в истеблишмент советской культуры.

Он был в числе первых профессоров, приглашенных революционно настроенными студентами в качестве педагога обновленной Академии художеств. Вместе с учениками оформлял, как уже говорилось, одну из петроградских площадей в честь годовщины революции, выступал с лекциями о новом искусстве. Весной 1917 года Петров-Водкин стал членом комиссии по делам искусств при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. Первым из советских художников он получил звание заслуженного деятеля искусств, в 1932 году был избран первым председателем Ленинградского отделения Союза советских художников. В 1936 году с размахом празднуется 30-летие его творческой деятельности — две большие выставки и творческие вечера прошли в Ленинграде и Москве. Налицо вехи биографии успешного советского художника, который, кажется, не чувствует никакого разлада с новой властью.

Но так ли это?

Описание картины

Сюжет, казалось бы, прост – деревенские мальчишки в летний жаркий день купают в озере лошадей. Цветовые решения делают простую сценку непростой. Для бытовой сцены выбор цвета главного героя необычен – художник решил сделать коня красным. На заднем плане резвятся в голубых водах озера скакуны белого и приглушённого терракотового цвета, вдали розовый берег – на этом фоне окрас ближнего коня выглядит ещё гуще и ярче, выводя его в центральные персонажи полотна не только композиционно, но и по колориту и размеру. Фигура его огромна, она занимает половину картины и выписана не полностью – не хватило холста, но зритель чётко представляет гигантские размеры могучего животного в полный рост и невольно благоговеет перед его мощью.

Если от других коней и их наездников расходятся плавные волны, то от копыта красного коня рождается бурлящий водоворот. Вместе с тем сильное и мускулистое тело животного не лишено грации. На его крепкой спине, придерживая одной рукой повод, ловко сидит обнажённый молодой всадник, крепкий и поджарый хозяин коня. Юноша, почти подросток, кажется задумчивым и даже отрешённым, но он, безусловно, правит – конь косит глазом и прислушивается, не потянет ли хозяин за уздечку. За этой впечатляющей парой не просто озёрные волны и берега в зелени, а образно вся планета. Сдвоенная перспектива, по которой Петров-Водкин был настоящим мастером, позволяет зрителю видеть озеро сверху, а красного коня со своим наездником сбоку. Потому не видно неба, картина выглядит плоско и несколько театрально. Словно декорация к чему-то грандиозному, что ожидает главных героев впереди.

Доморощенная мудрость

Осваиваясь в новой реальности, он становится членом Вольной философской ассоциации (сокращенно Вольфил), которая была организована в 1919 году группой писателей, художников и деятелей культуры, именовавших себя «скифами»: А. Белым, А. Мейером, А. Блоком, В. Мейерхольдом, самим Петровым-Вод­киным. Главным инициатором объединения «вольных философов» стали публицист и историк общественной мысли Р. В. Иванов-Разумник, проповедник идеи «вечной духовной Революции, в которой единый путь к чаемому Преображению» (Иванов-Разумник), Александр Мейер, философский и религиозный общественный деятель, утверждавший идею мистериальной жертвенности — иными словами, это были люди разных мировоззренческих взглядов, такая идейная полифония. Русская интеллигенция после сотрясения всех основ привычной жизни пыталась найти новую опору для своего духовного существования. С усилением идеологического нажима новой власти вся эта идейная разноголосица вскоре насильственно заглохнет, но пока эта среда безусловно влияла на внутреннее становление Петрова-Водкина.

Троица. Эскиз для росписи на стекле. 1915

Сложность его внутреннего самоопределения связана не только с необходимостью приспосабливаться к обстоятельствам своего исторического времени. В нем самом существовало некое бунтарское желание как-то по-своему переосмысливать и переиначивать явления и смыслы окружающего мира, казалось бы, давно устоявшиеся, укорененные в многовековой культуре. Он кажется одним из своеобразных лесковских героев-бого­искателей. Как писал его коллега по преподаванию в академии художеств Владимир Конашевич, «он любил вещать и поучать, очень любил философствовать и делал это по “по-расейски”, то есть неумело и бестолково, открывая Америки и сражаясь с ветряными мельницами. Но в торопливом многословии художника всегда нет-нет да и мелькали драгоценные крупицы мудрости, причем мудрости доморощенной, а не взятой напрокат».

Отношение к вере у него было таким же — доморощенно-бунтарским. Он само­уверенно отвергал все, что ему не нравилось — обряды, правила, уставы Церкви. К примеру, своей матери он советовал не слишком усердствовать в соблюдении поста, так как «в нем особой святости нет». После посещения первых христианских катакомб в Риме в письме матери он делится нахлынувшими размышлениями: «Исчезли тайные богослужения под землей, выстроились огромные блестящие золотые храмы с жирными, озверевшими попами, и ничего не осталось в них от прячущихся под землю красот человеческой души… Собираются невежественные попы, спорят, ругаются из-за каких-то перстосложений, одежды, и Христос все дальше, туманнее скрывается от людей, загороженный торгашами, непонятный, печальный, одинокий остается Христос».

Жертвоприношение Авеля. Фреска церкви Василия Златоверхого, Овруч. 1910

Тем не менее, при всем антицерковном пафосе в 1927 году в Ленинграде он крестил долгожданную дочь Елену, приветствуя ее: «Моя новая христианка»!

Его никогда не захватывала эстетика бунта авангардного искусства со всеми его находками и соблазнами. Авангард, стремительно развивавшееся направление культуры в 1910–1920-е годы, отбрасывал корневые устои традиционной живописи. Это радикально новое искусство больше не отражало полноту Божьего мира — собственно, и сам Творец был исключен из художественного мировосприятия авангардистов. Их образы — зачастую обрывки бытия, за которыми стремление отразить радикально изменившийся мир с его новыми скоростями, головокружительным техническим прогрессом, изменившим вековые представления о времени и пространстве. «В наши дни единственная фантастика — это вчерашняя жизнь на прочных китах. Сегодня — Апокалипсис можно издавать в виде ежедневной газеты», — провозгласил в 1923 году русский писатель Евгений Замятин в статье «О синтетизме». Авангардисты чувствовали себя демиургами новой вселенной. Показательны строки из стихотворения поэта Н. Тихонова, продолжавшего в 20-е годы традиции авангарда в поэзии:

Праздничный, веселый, бесноватый,

С марсианской жаждою творить,

Вижу я, что небо не богато,

Но про землю стоит говорить!

Картина и критика

С момента своего появления на публике, несмотря на ошеломляющий успех, на художника обрушились критики: и за планетарность и закруглённость горизонта, и за неестественный цвет коня, и за излишний эротизм. Сам художник всегда отстаивал свои решения и объяснял свою любовь к особенной перспективе впечатлениями из детства и приверженности к иконописной технике – именно церковные произведения лишены теней и объёмности. Выбранный окрас главного героя живописец перенял у древнерусских икон, в которых красный цвет хрестоматийный, а конь-огонь у русского народа – герой и мифов, и сказок, и былин. Мальчишки обнажены – так это совершенно привычное дело для русской глубинки, летом в жару нырять нагишом – картина писалась-то как сценка, привычная глазу художника с детства. В этом впитавшаяся в душу живописца особая русскость народа и народность империи.

Примечания[править | править код]

1. Вековой юбилей знаменитой картины русского художника отметят на её родине в волгоградской глубинке (неопр.)
   (недоступная ссылка). Волга Каспий (16.11.2011). Дата обращения 17 ноября 2011. Архивировано 27 ноября 2011 года.
2. Тайный гений на красном коне авангарда, Ольга Власенко, Эксперт-Казахстан, 10 июля 2006 г.
3. Ипполитов А. И. https://thelib.ru/books/ippolitov_arkadiy/esse_1994_2008-read-16.html
4. А. П. Филин
   Очерки об учёных-механиках М.: ИД «Стратегия», 2007 ISBN 5-9234-0074-X

Интерпретации картины

Через два года после создания полотна Россия была втянута в Первую мировую войну. Вот теперь художник поразился совпадению – изображение на картине перекликалось с кровавыми событиями, трагическими для государства, и картина обретала определённый смысл. Но в 1917-м ценители искусства изумились ещё больше – заполоняющий пространство картины красный конь стал однозначным символом большевистского движения и «призрака коммунизма». Говоря о картине, теперь непременно надо было её толковать: для одних она стала предвидением трагедий, ожидающих страну, для других – символом обновления. Третьи философствовали о существовании всего на земле как тесно взаимодействующих частиц огромной Вселенной. Дальше – больше: история России, затем Советского Союза, потом снова отдельной России всегда подкидывала новые дровишки в костёр для любителей толкования картин, наделённых тайными символами, метафорами, которые очень увлекательно расшифровывать. Гражданская война, репрессии, Великая Отечественная, развал СССР из новейшей истории – философствовать, сопоставляя картину со временем, можно бесконечно.

Судьба полотна

После представления картины на выставке в 1912 году (причём она была не экспонатом, а украшением холла над входом в выставочный зал), художник и само произведение стали очень популярны. Поэтому в 1914-м картина отправилась на «Балтийскую выставку» в Швецию, где также имела успех. Последующий водоворот событий в России и Европе привёл к тому, что все экспонаты, в том числе и «Купание красного коня» застряли в Швеции на долгие годы. Лишь в 1950 году после долгих переговоров картину вернули семье художника. В 1953-м от его вдовы полотно перешло к Казимире Басевич, ленинградской ценительнице искусства. Коллекционер, всю жизнь трепетно собиравшая и сохранявшая многие предметы культурного достояния страны, в 1961-м подарила картину с громкой славой, остросюжетной историей и многогранным смыслом Третьяковской галерее. Бесценный дар для потомков.