Информация про птиц изображенных на картине васнецова. Описание картины Виктора Васнецова «Гамаюн, птица вещая. Описание картины Виктора Васнецова «Гамаюн, птица вещая »

Виктор Васнецов. Гамаюн, птица вещая.
1897. Холст, масло. 200 x 150.Дагестанский художественный музей, Махачкала, Россия.
Гамаю?н — по славянской мифологии вещая птица, посланник бога Велеса, его глашатай, поющая людям божественные гимны и предвещающий будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн всё на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоносная буря.

Первоначально — из восточной (персидской) мифологии. Изображалась с женской головой и грудью.

Собрание мифов «Песни птицы Гамаюн» повествует о начальных событиях в славянской мифологии — сотворении мира и рождении языческих богов.

Слово «гамаюн» происходит от «гамаюнить» — баюкать (очевидно, потому, что эти легенды служили также сказками детям на ночь). В мифологии древних иранцев есть аналог — птица радости Хумаюн. «Песни» делятся на главы — «Клубки».

Гамаюн, птица вещая Александр блок 23.02.1899

На гладях бесконечных вод, Закатом в пурпур облечённых, Она вещает и поёт, Не в силах крыл поднять смятенных… Вещает иго злых татар, Вещает казней ряд кровавых, И трус, и голод, и пожар, Злодеев силу, гибель правых… Предвечным ужасом объят, Прекрасный лик горит любовью, Но вещей правдою звучат Уста, запёкшиеся кровью!..

Все, наверно, слышали о певчих чудо-птицах — Сирине, Алконосте, Гамаюне. Они пришли к нам из древнейших легенд и сказаний. Спускаясь на Землю, они, якобы, поют здесь свои чудесные песни. Вот только песни у них разные: если встреча с одними птицами на сне или наяву благоприятна для человека, то от других ничего хорошего ждать не приходится.

«…Птица Сирин мне радостно скалится — Веселит, зазывает из гнёзд, А напротив — тоскует-печалится, Травит душу чудной Алконост. Словно семь заветных струн Зазвенели в свой черёд — Это птица Гамаюн Надежду подаёт!…»

В. Высоцкий

Как гласят предания, Алконост и Сирин – это птицы из райского сада Ирия, и обе обладают волшебным чарующим голосом. Но только Алконост — это птица, дарящая своим пением радость, а песни Сирина – губительны для людей. Существа, подобные этим птицам, можно встретить в древнегреческих мифах (Сирены и другие), а к нам эти образы попали из Византии.

Алконост

Алконост – это дева-птица из Райского Сада с человеческим лицом необыкновенной красоты, имеющая одновременно и руки, и крылья. Голову ее обычно украшает корона.

Алконост несет яйца на краю моря и опускает их под воду. В это время устанавливается очень тихая безветренная погода. Так продолжается неделю, пока не вылупятся птенцы.

Но самое удивительное, что есть в этой птице, — это чудесный завораживающий голос, приводящий людей в полный восторг. Услышав пение Алконоста, они забывают про все на свете. Это светлая птица, несущая людям добро, радость и утешение.

Литература

• Иванова Ю. А.
  [books.google.ru/books?id=zmowR9QTpSMC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PT25#v=onepage&q&f=false Гамаюн — птица вещая] // [books.google.ru/books?id=zmowR9QTpSMC&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Васнецов] / Автор-сост. серии С. Т. Исмаилова. — М.: Русское энциклопедическое товарищество, 2003. — 32 с. — (Детский музей. Русская живопись). — ISBN 5-901227-35-2.
• Былинин В. К., Магомедова Д. М.
  Из наблюдений над бестиарием А. Блока: птицы Гамаюн, Сирин, Алконост и другие // [www.intrada-books.ru/bookstore/bestiary_complete%20final.pdf Бестиарий в словесности и изобразительном искусстве: Сб. статей] / Науч. ред. О. Л. Довгий, сост. А. Л. Львова. — М.: Intrada, 2012. — С. 41, 45. — 183 с. — ISBN 978-5-8125-1750-2.
• Сухванова И. А.
  [elibrary.ru/item.asp?id=26269534 Стихотворение А. Блока «Гамаюн, птица вещая» (лингвоинтермедиальный аспект)] // Язык русской литературы XX—XXI вв. Выпуск 5 / Науч. ред. О. П. Мурашёва, Н. А. Николина. — Ярославль: Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского, 2014. — С. 117—125. — 159 с. — ISBN 978-5-87555-976-1.
• Трошин А. С.
  Своеобразие экфрасиса в стихотворении А. Блока «Гамаюн, птица вещая» // [www.kazanscience.ru/ru/sbornik Казанская наука]. — 2020. — № [www.kazanscience.ru/files/Kazan_Science_4_2015.php 4]. — С. 141—144. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2078-9963&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4….EK*&debug=false 2078-9963].

Птица Сирин

Наряду с Алконостом, в Райском Саду живет еще одна дева-птица с дивным голосом – птица Сирин. Внешне эти две птицы очень похожи, только у Сирина нет рук, а имеются лишь крылья. Ее голос также заставляет людей забыть обо всем на свете, но очень уж коварно это ее пение, и люди от него падают замертво. В противоположность Алконосту, Сирин – это птица, олицетворяющая темные силы, и встреча с ней не сулит ничего хорошего.

Сирин очень боится громких звуков, и люди, завидев ее, специально поднимают шум — стреляют из пушек, звонят в колокола. И таким образом отгоняют птицу. На старинных лубках как раз изображены такие моменты:

Прекрасная дева-птица, усевшись на яблоню или цветущий куст, распростерла крылья и, видимо, уже начала петь, поскольку неподалеку от нее есть первые поверженные жертвы. Жители пытаются прогнать ее и готовят для этой цели пушки.

Позже образ Сирина видоизменился, и он тоже стал символом радости и счастья, как и Алконост.

«Прилетела птица райская, Садилась на тот сырой дуб, Пела она песни царские. Кто в эту пору-времечко Помоется росою с этой шелковой травы, Тот здрав будет.»

Эти две райские птицы часто и летают вместе.

Яблочный Спас

«По народному сказанию, утром на Яблочный Спас прилетает в яблоневый сад птица Сирин, которая грустит и плачет. А после полудня прилетает в яблоневый сад птица Алконост, которая радуется и смеётся. Птица смахивает с крыльев живую росу и преображаются плоды, в них появляется удивительная сила — все плоды на яблонях с этого момента становятся целительными

».

Отрывок, характеризующий Гамаюн, птица вещая (картина)

Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее. Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался. Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его. – Извозчика отпустить прикажете? – Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?.. – Сказывали, – отвечал Герасим. – Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу… – Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете? – Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев. – Слушаю с, – подумав, сказал Герасим. Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели. Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых. 1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу. Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы. К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою. В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды. 2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца. При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела. – Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d’Ideville. «Une ville occupee par l’ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его. «Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!» – Qu’on m’amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами. Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон. Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он. Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду. – Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь. – Mais c’est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule… Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков. Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.

Вещая птица Гамаюн

Есть ещё одна певчая птица – Гамаюн. Возможно, ее имя произошло от слова «гамаюнить» (баюкать). Считается, что крик этой птицы несет, услышавшему его, добрую весть. Про все на свете знает эта птица, и многие обращались к ней за советом. Умеет она и предсказывать будущее, но только тем людям, которым понятны ее тайные знаки.

«Прилети, Гамаюн, птица вещая, через море раздольное, через горы высокие, через темный лес, через чисто поле. Ты воспой, Гамаюн, птица вещая, на белой заре, на крутой горе, на ракитовом кусточке, на малиновом пруточке

».

«Птица вещая, птица мудрая, много знаешь ты, много ведаешь… Ты скажи, Гамаюн, спой-поведай нам… Отчего зачался весь Белый Свет? Солнце Красное как зачалось? Месяц светлый и часты звездочки отчего, скажи, народились? И задули как ветры буйные? Разгорелись как зори ясные? …Ничего не скрою, что ведаю…

»

Полет Гамаюна часто сопровождается смертоносной бурей, надвигающейся с востока.

«Разгулялась непогодушка, туча грозная поднималася. Расшумелись, приклонились дубравушки, всколыхалась в поле ковыль-трава. То летела Гамаюн — птица вещая со восточной со сторонушки, бурю крыльями поднимая. Из-за гор летела высоких, из-за леса летела темного, из под тучи той непогожей.

»

В отличие от Алконоста и Сирина, эта птица пришла к нам не из Греции, а с иранского Востока.

Виктор Васнецов «Гамаюн, птица вещая», 1895г.

Описание

На переднем плане картины изображено гибридное существо с телом птицы и женскими головой[2]:118 и пальцами на ногах[3]. У существа прекрасное[4][3], нежное[3] лицо «диковатой девочки-подростка», оно почти детское, но «с правильными чертами». Оно обращено вдаль[5], мрачное[4], в глубоком раздумье[6], тревожное[6][1][5], испуганное[2]:124[3], побелевшее[3], скорбное[1], суровое[7]; с большими широко открытыми серьёзными тёмными глазами[2]:123-124 полными ужаса и растерянности[5]. Рот слегка приоткрыт, возможно, что существо что-то произносит[2]:121. Крылья существа чёрные, они направлены вперёд, существо как будто укутывается ими[2]:122, или пытается от чего-то отгородиться[3], или они «смяты порывами бури»[5]. Перья взъерошены, а золотистые волосы всклокочены[2]:122, встали дыбом[3], что создаёт «нахохленный» вид[2]:122. По-мнению И. А. Сухвановой, оно видит перед собой нечто ужасное, но не в силах отвести взор и продолжает прорицать[2]:124[3].

Сидит существо на растущем из воды «диковинном»[3] побеге или стволе[2]:120, имеющем форму вопросительного знака в зеркальном отражении. Завитки на нём, один из которых увенчан фантастичным цветком, кажутся зловещими. Вместе с двумя симметричными веточками у основания ствола они образуют «мрачный орнамент» вокруг существа[2]:119. Рядом с деревом из воды растут стилизованные[2]:120 «призрачные» белые цветы[3] и «условно намеченные травинки»[2]:120. Фоном картины являются бескрайняя водная гладь, и сливающееся с ней[2]:120 «тревожное» небо[2]:119. И вода, и небо окрашены в красные тона, то ли заката[2]:121[5], то ли пожара[5]. «Красный отсвет лежит и на части перьев существа»[2]:121. По мнению И. А. Сухвановой, картина имеет апокалиптическую атмосферу, очевидную даже если не знать её названия[2]:119.

Стратим-птица

В славянской мифологии есть еще одна птица, имеющая человеческое лицо. Имя ее Стратим, и живет она на море. Считается, что именно от нее пошли все остальные птицы, она является их прародительницей. Крик ее настолько сильный, что вызывает страшную бурю. Стоит ей лишь слегка повести крылом – и море начинает волноваться. А что происходит, когда она взлетает! На море поднимаются огромные волны, переворачивающие корабли и сметающие на берегах целые города.

Даже одно ее перышко приносит людям счастье. Жар-птица прекрасно поет, но только не в плену, разговаривает человеческим голосом, может исполнять желания.

М. Врубель Царевна-лебедь

Наполовину лебедь, наполовину прекрасная девушка. В народных сказаниях это существа особой красоты и обольстительности, живущие на берегу моря. Образ царевны-лебедя встречается не только в сказках, он весьма распространен и в русском искусстве. Достаточно вспомнить «Сказку о царе Салтане» Пушкина, оперу Римского-Корсакова, и, конечно же, знаменитый врубелевский шедевр.
История одного шедевра: Виктор Васнецов «Сирин и Алконост»
«Сирин и Алконост «- Виктор Михайлович Васнецов. 1896. Холст, масло. 133х250, Государственная Третьяковская галерея, Москва

Сирин и Алконост – два неразлучных символа, пара противоположностей. Горе и радость, несчастье и счастье, черное и белое… На картине Васнецова эти мифические девы-птицы похожи, как двойники, и, одновременно с этим, совершенно разные. Сирин – черная вестница печали, тоски по утерянному раю. Алконост – светлый вестник радости и наслаждений. Согласно славянским поверьям, обе птицы прилетают в сад накануне яблочного Спаса. Сирин оплакивает уходящее лето, Алконост наделяет плоды магическими, лечебными свойствами.

Васнецов создает удивительно яркие и красочные образы мифических райских птиц. Если у Сирина черное оперение, изможденное бледное лицо, полные слез глаза в черных глазницах, закрывающиеся крылья, то у Алконоста светлое оперение, румяное лицо, раскрывающиеся крылья. Сирин завершает старое, Алконост – начинает новое. Ветки, на которых сидят девы-птицы, растут из одного дерева на одном уровне, однако по разные стороны от ствола. Слева, а эта сторона у славян всегда была «дурной», но связанной с сердцем, расположилось воплощение печали и увядания. Справа, с хорошей стороны, воплощение надежды, радости и наслаждения.

Фоном для картины стал утреннее оранжевое небо. Светлую птицу освещает солнце, темная, напротив, укрывается от наступающей зари. Сирин весь обращен в прошлое, Алконост весь в будущем. Обе девы-птицы едины и неделимы — вечные спутники жизни каждого человека, способные умерить слишком сильную радость, облегчить неподъемное горе. Великая гармония. источник: Арт Энциклопедия>Геннадий Занегин

ВИКТОР ВАСНЕЦОВ (15 мая 1848 — 23 июля 1926) — русский художник, мастер живописи на исторические и фольклорные сюжеты. Виктор Михайлович Васнецов, один из самых прославленных художников-модернистов, родился (3) 15 мая 1848 г. в селе Лопьял Вятской губернии, в семье православного священника. Первой его работой как художника стала роспись Вятского собора, совместно с сосланным в Вятку поляком Михалом Эльвиро Андриолли. Это было сразу после окончания духовной семинарии. Тогда Виктор Михайлович, утвердившись в своем желании стать живописцем, отправился учиться в Петербург, сначала в рисовальной школе Крамского, а после в академии художеств (в 1893 г. стал ее действительным членом). С 1878 г. Васнецов являлся членом Товарищества передвижников, путешествовал по Европе — посетил Францию и Италию, затем жил в Петербурге и Москве. Творчество Васнецова очень разнообразно. Начинал он с Передвижниками, и тогда его сюжеты были предельно бытописательны. К этому периоду относятся «Книжная лавочка», «Балаганы в Париже», «С квартиры на квартиру». Настоящий пик творчества Васнецова приходится на тот период, когда он находит себя в стиле модерн. Его можно считать основоположником особого русского стиля. Для этого он преобразовал русский исторический стиль, обогатив его легендарными и сказочными сюжетами. В то же время некоторые из картин этого периода представляют собой типичные для модернизма декоративные панно. Кто не знает «Аленушку», «Ивана царевича на сером волке», знаменитых былинных богатырей? Принципы «Русского стиля» художник воплощал не только в живописи, но и в архитектуре. По его эскизам построен фасад Третьяковской галереи, возведена церковь Спаса-Нерукотворного в Абрамцево. Русский стиль в архитектуре являл собой стилизацию под русскую старину. В 1883-1885 годах художник работал над созданием монументального панно «Каменный век» для Исторического музея в Москве. Позднее творчество Васнецова связано также с религиозными мотивами. Появляются картины «Распятый Иисус Христос», «Слово Божье», «Богоматерь с младенцем». Самой масштабной работой Васнецова стала роспись киевского Владимирского собора в 1885-1896 годах. В советское время Виктор Михайлович продолжал заниматься творчеством — в основном он работал над народными сказочными темами («Бой Добрыни Никитича с семиглавым Змеем Горынычем», 1918; «Кащей Бессмертный», 1917-1926 и другие). Умер художник Виктор Михайлович Васнецов 23 июля 1926 года в Москве в возрасте 78 лет.

27.11.2014

В своих полотнах Виктор Михайлович Васнецов достаточно часто изображал персонажей старинных русских былин, сказочных героев устного творчества. Художник пытался донести, что картина должна быть достоверна, передавать не только прошлое, но и настоящее. На цикл полотен, посвященных русскому фольклору, его подвигли воспоминания детства. С ранних лет видя неповторимые сельские пейзажи, слушая рассказы стариков, впитал любовь к своему краю.

Произведение «Гамаюн, птица вещая» было написана в 1897 году. Навеяно оно славянской мифологией, в которой говорится, что птица — посланник богов. На заре спускается Гамаюн к людям и поет им свои песни, рассказывая о скором будущем и грядущих событиях. Только не каждый может разобрать ее пение, ибо вместе с ней на земле появляется сильный ветер. И только человек с чутким сердцем может среди шума ветра, грозы, услышать ее советы. Рассмотрим внимательно это произведение. Что мы видим? В центре полотна изображено одинокое дерево, стоящее в водной глади. На ярком фоне разгорающейся утренней зари оно четко выделяется. Цвет рассвета передан сочной, но в то же время приглушенной краской. На стволе расположилась птица. Она изображена с тревожным, но в то же время прекрасным лицом девушки. Волосы ее развиваются, когтями она крепко держится на извилистом дереве, чтобы сопутствующей ветер не унес ее. Взор очей устремлен вдаль. В глазах застыла тревога. Мастер это подчеркнул бледным цветом лица, четко выделив глаза. Тело Гамаюна наклонено чуть вперед, это говорит о том, что она не только видит грядущие события, но и старается донести весть богов до людей. Глядя на картину, понимаешь, что какая-то непонятная тревога овладевает твоей душой. Хочется понять, какую мысль старается донести до нас автор.

Мифическая птица Гамаюн, воспетая народом и изображённая на картине художником Васнецовым, побудила Александра Блока написать стихотворение «Гамаюн – птица вещая». Поэт не раз прибегает в творчестве к мифологии, этот раз можно назвать одним из самых удачных, ведь строки отлично передают атмосферу таинства.

Гамаюн знает ответы на все вопросы, она появляется на рассвете с порывами ветра и вещает тем людям, которые способны её услышать. Вещая птица не имеет тайн в будущем, она является посредником между людьми и Богом и изображается с лицос девушки с загадочным взглядом.

Птица Алконост

Алконо́ст (алконст, алконос) — в русских и византийских средневековых легендах райская птица-дева бога солнца Хорса, приносящая счастье. По сказанию XVII века алконост пребывает близ рая и когда поет, то сам себя не ощущает. Алконост утешает своим пением святых, возвещая им будущую жизнь. Алконост несёт яйца на берегу моря и, погружая их в глубину моря, делает его спокойным на 7 дней. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете.

Образ Алконоста восходит к греческому мифу об Алкионе, превращённой в зимородка. Эта райская сказочная птица стала известна по памятникам древнерусской литературы и лубочным картинкам.

Алконост изображается полуженщиной-полуптицей с большими разноцветными перьями (крыльями), человеческими руками и телом. Девичья голова, осененная короной и ореолом, в который иногда помещена краткая надпись. В руках держит райские цветы или развернутый свиток с объяснительной надписью. Легенда о птице Алконост перекликается с легендой о птице Сирин и даже частично её повторяет. Истоки же этих образов следует искать в мифе о сиренах. Существует подпись под одной из лубочных картинок с её изображением: «Алконост близ рая пребывает, иногда и на Евфрате-реке бывает. Когда в пении глас испущает, тогда и самое себя не ощущает. А кто вблизи тогда будет, тот всё на свете забудет: тогда ум от него отходит, и душа из тела выходит». Сравниться с Алконостом в сладкозвучии может лишь птица Сирин.

Алконост считают ещё и птицей Зари, которая управляет ветрами и погодой. Считается, что на Коляду (в зимнее солнцестояние) Алконост рождает детей на «краю моря», и тогда семь дней стоит безветренная погода. Самое раннее изображение Алконоста находится среди миниатюр и заставок Юрьевского Евангелия 1120-1128 годов — одного из древнейших памятников русской письменности, которое было выполнено в Киеве по заказу Юрьевского монастыря древнего Новгорода. Изображен Алконост с руками и крыльями одновременно и с цветком в руке.

Почему же на столь значимых, дорогих предметах чаще всего можно было увидеть именно птиц-дев — Сирина и Алконоста? Ответ на этот вопрос дают древние языческие верования славян, когда люди поклонялись Природе и ее стихиям: молились солнцу, дождю, ветру, почитали огонь, наделяли защитными свойствами растения, животных и птиц. Среди птиц особым почитанием пользовались Птица-Солнце — сильная птица с распростертыми крыльями и отходящими от нее во все стороны лучами, и Уточка — древнеславянский символ очистительной силы Воды. Считалось, например, что Птица-Солнце и Уточка, соединенные на двух сторонах одного колта, могут защитить женщину от бед. Одновременное сочетание этих двух птиц присутствует и в изображении солнечного бога Хорса.

С 988 года новой религией княжеской власти на Руси стало христианство, которое насильно насаждалось среди славян-язычников. Первым шагом к этому было уничтожение языческих богов и запрещение магических изображений на и одежде. По приказу князя Владимира при стечении всего народа в Киеве были разрушены все святилища, а Перун и Велес сброшены с крутого берега в Днепр. Та же судьба постигла каменного Перуна на реке Збруч, который в конце прошлого века был найден в осыпях обрывистого берега, а теперь хранится в залах музея в Кракове как редкий и ценнейший памятник старины. Взамен уничтоженных культовых символов христианская церковь обещала народу покровительство нового бога и святых, которые в то время еще были чужды славянам. Но разве можно беспрекословно принять и полюбить «мачеху», когда на твоих глазах под «ее именем и знаменами» произведен такой акт вандализма над твоей «родной матерью»?! Конечно же, нет. Христианская церковь, проявив вероломство и насилие, встретила в ответ сопротивление русичей-язычников и вынуждена была пойти на многие уступки. Церковный календарь был составлен таким образом, что важнейшие христианские праздники по времени совпадали с языческими. Наиболее почитаемыми стали те святые, которые приняли на себя черты языческих божеств. Например, образ великой богини Матери-Земли воплотился в образе Богоматери или Богородицы, Георгий-Победоносец стал олицетворением солнечного бога Хорса и Дажьбога, Илья-пророк соответствовал богу грома и молний Перуну, покровитель скота Власий стал преемником языческого Велеса.

Точно так же обстояло дело и с магическими знаками в виде птиц на , предметах быта и украшениях. Образ птицы, начиная с глубокой древности, был настолько привычным талисманом и распро-страненным персонажем славян, что уничтожая эту защитную символику, христианская церковь вынуждена была дать людям новых покровителей в привычном облике. Сирин и Алконост заменили Птицу-Солнце и Уточку, при этом мифические птицы-девы стали изображаться с нимбом или сиянием над головой — признаком святости в христианской религии. Постепенно образ птицы Сирин под влиянием христианских и языческих верований стали считать в народе райским, т.е. божественным, и наделять необыкновенными качествами: яркостью, сиянием, неземной красотой, чудным пением и добротой. Изображение Сирина в русском искусстве получило широкое распространение, оно довольно часто встречается на поверхности различных изделий XIV-XVII веков. Алконост попадается гораздо реже. Возможно с течением времени различия между ними были забыты, и они слились в один образ Сказочной Птицы, в котором, как в символе прекрасного, русский человек видел свою собственную мечту о доброте, красоте и счастье.

Наиболее распространенной композицией древнеславянского языческого искусства, связанного с изображением этих двух птиц, является расположение их по двум сторонам одного и того же дерева, ветки или листа. Согласно утверждениям исследователей, это идет от первых легенд о возникновении мира. В одной из них говорится, что среди бескрайних водных просторов, которые были началом всех начал, стояло высокое могучее дерево — скорее всего, это знакомое многим выражение — «на Море-океане, на острове Буяне, стоит Дуб». От двух птиц, свивших на том Дубе гнездо, началась новая жизнь на земле. Древо жизни стало символом всего живого, а охраняющие его две птицы — символом добра, продолжения рода и семейного счастья. Все изображение в целом означало жизнь и благополучие.

До начала XX столетия обе птицы-девы часто встречались и на народных лубочных картинках, продававшихся на базарах и ярмарках, на предметах крестьянского обихода, в деревянной резьбе, на расписных прялках и посуде, в рисунках на домотканом холсте, в народной вышивке и кружеве. В настоящее время все это в основном хранится в музеях, но до сих пор в российской деревенской глубинке можно увидеть дома, украшенные резными досками, где среди завивающихся побегов и листьев можно встретить загадочных райских птиц — Сирина и Алконоста.

Вещие птицы, рожденные в глубине веков и сохраненные памятью народа, вдохновили любителя русской старины, художника В. М. Васнецова к созданию картины «Сирин и Алконост. Сказочные птицы, песни радости и печали» (1896 год).

Этномир :

«Райские птицы Древней Руси Сирин и Алконост», И.С. Глазунов 2010 год

Вот только песни у них разные: если встреча с одними птицами на сне или наяву благоприятна для человека, то от других ничего хорошего ждать не приходится.

Как гласят предания, Алконост и Сирин – это птицы из райского сада Ирия, и обе обладают волшебным чарующим голосом.

Но только Алконост — это птица, дарящая своим пением радость, а песни Сирина – губительны для людей.

Существа, подобные этим птицам, можно встретить в древнегреческих мифах (Сирены и другие), а к нам эти образы попали из Византии.

Алконост

Птица Алконост. Художник Корольков В.
Алконост – это дева-птица из Райского Сада с человеческим лицом необыкновенной красоты, имеющая одновременно и руки, и крылья. Голову ее обычно украшает корона.

Алконост несет яйца на краю моря и опускает их под воду. В это время устанавливается очень тихая безветренная погода. Так продолжается неделю, пока не вылупятся птенцы.

Но самое удивительное, что есть в этой птице, — это чудесный завораживающий голос, приводящий людей в полный восторг. Услышав пение Алконоста, они забывают про все на свете. Это светлая птица, несущая людям добро, радость и утешение.

Птица Сирин

Птица Сирин. Художник Корольков В.
Наряду с Алконостом, в Райском Саду живет еще одна дева-птица с дивным голосом – птица Сирин. Внешне эти две птицы очень похожи, только у Сирина нет рук, а имеются лишь крылья.

Ее голос также заставляет людей забыть обо всем на свете, но очень уж коварно это ее пение, и люди от него падают замертво.

В противоположность Алконосту, Сирин – это птица, олицетворяющая темные силы, и встреча с ней не сулит ничего хорошего.

Птица Сирин. Иван Билибин

Сирин очень боится громких звуков, и люди, завидев ее, специально поднимают шум — стреляют из пушек, звонят в колокола. И таким образом отгоняют птицу.

На старинных лубках как раз изображены такие моменты:

Прекрасная дева-птица, усевшись на яблоню или цветущий куст, распростерла крылья и, видимо, уже начала петь, поскольку неподалеку от нее есть первые поверженные жертвы. Жители пытаются прогнать ее и готовят для этой цели пушки.

Райская птица Sirin на яблоне. Первая половина 19-го века.
Позже образ Сирина видоизменился, и он тоже стал символом радости и счастья, как и Алконост.

«Прилетела птица райская,
Садилась на тот сырой дуб, Пела она песни царские. Кто в эту пору-времечко Помоется росою с этой шелковой травы, Тот здрав будет.»
Эти две райские птицы часто и летают вместе.

Яблочный Спас

«По народному сказанию, утром на Яблочный Спас прилетает в яблоневый сад птица Сирин, которая грустит и плачет. А после полудня прилетает в яблоневый сад птица Алконост, которая радуется и смеётся. Птица смахивает с крыльев живую росу и преображаются плоды, в них появляется удивительная сила — все плоды на яблонях с этого момента становятся целительными».

Вещая птица Гамаюн

Гамаюн. Картина В.Королькова
Есть ещё одна певчая птица – Гамаюн. Возможно, ее имя произошло от слова «гамаюнить» (баюкать).

Считается, что крик этой птицы несет, услышавшему его, добрую весть.

Про все на свете знает эта птица, и многие обращались к ней за советом. Умеет она и предсказывать будущее, но только тем людям, которым понятны ее тайные знаки.

«Прилети, Гамаюн, птица вещая, через море раздольное, через горы высокие, через темный лес, через чисто поле. Ты воспой, Гамаюн, птица вещая, на белой заре, на крутой горе, на ракитовом кусточке, на малиновом пруточке».

«Птица вещая, птица мудрая, много знаешь ты, много ведаешь… Ты скажи, Гамаюн, спой-поведай нам… Отчего зачался весь Белый Свет? Солнце Красное как зачалось? Месяц светлый и часты звездочки отчего, скажи, народились? И задули как ветры буйные? Разгорелись как зори ясные?

…Ничего не скрою, что ведаю…»

Полет Гамаюна часто сопровождается смертоносной бурей, надвигающейся с востока.

«Разгулялась непогодушка, туча грозная поднималася. Расшумелись, приклонились дубравушки, всколыхалась в поле ковыль-трава. То летела Гамаюн — птица вещая со восточной со сторонушки, бурю крыльями поднимая. Из-за гор летела высоких, из-за леса летела темного, из под тучи той непогожей.»

В отличие от Алконоста и Сирина, эта птица пришла к нам не из Греции, а с иранского Востока.

Виктор Васнецов «Гамаюн, птица вещая», 1895г.

Стратим-птица

Стратим. Виктор Корольков
В славянской мифологии есть еще одна птица, имеющая человеческое лицо. Имя ее Стратим, и живет она на море. Считается, что именно от нее пошли все остальные птицы, она является их прародительницей.

Крик ее настолько сильный, что вызывает страшную бурю. Стоит ей лишь слегка повести крылом – и море начинает волноваться. \

А что происходит, когда она взлетает! На море поднимаются огромные волны, переворачивающие корабли и сметающие на берегах целые города.

Птица Феникс

Птица Феникс
Эта легендарная птица обладает способностью сжигать себя и вновь возрождаться из пепла. И она издавна является олицетворением бессмертия и вечной молодости, обновления и возрождения природы и человека.

Есть еще одна категория необычных птиц – это птицы из сказок.

Жар-птица

Даже одно ее перышко приносит людям счастье. Жар-птица прекрасно поет, но только не в плену, разговаривает человеческим голосом, может исполнять желания.

В саду она охраняет яблоню с золотыми яблоками, ими она и питается.

Финист Ясный Сокол

В русских песнях и сказках сокол всегда был очень почитаемой птицей. Соколом величали на Руси и добрых молодцев.

Во многих сказках герои превращаются именно в сокола, чтобы быстро преодолев огромное расстояние, неожиданно напасть на врага или столь же неожиданно появиться перед очаровавшей их красавицей.

Царевна-Лебедь

М. Врубель Царевна-лебедь
Наполовину лебедь, наполовину прекрасная девушка. В народных сказаниях это существа особой красоты и обольстительности, живущие на берегу моря.

Образ царевны-лебедя встречается не только в сказках, он весьма распространен и в русском искусстве.

Достаточно вспомнить «Сказку о царе Салтане» Пушкина, оперу Римского-Корсакова, и, конечно же, знаменитый врубелевский шедевр.

Автор

Культурология.рф

Поделиться

Комментировать