Ганс Гольбейн Младший. «Христос во гробе» / Библейский сюжет / Телеканал Культура

«Мёртвый Христос в гробу»
— картина художника Ганса Гольбейна Mладшего. Известна тем, что на ней Христос изображён настолько реалистично, насколько до этого его не изображал никто[1] (см. Христос во гробе).

Описание

«Мёртвый Христос в гробу» — самое страшное и дерзкое произведение Гольбейна[2]. Обычно мёртвый Христос изображался величественным и спокойным, нетронутым тлением, а у Гольбейна Христос изображён как обычный труп: кровоподтёки, раны, следы от побоев, полуоткрытые остекленелые глаза и судорожно застывшие губы. На трупе Христа видны признаки разложения. В этой картине нет ничего божественного, перед зрителями лежит труп, одинокий в своей смерти (рядом нет никого из близких Христа).

Картина в какой-то мере свидетельствует о безбожности Гольбейна[2]. Однако существует версия о том, что Гольбейн так жёстко изобразил смерть, чтобы ещё эффективней сделать Воскресение[1].

Новое в блогах

Одно из самых известных произведений Михая Мункачи состоит из трёх полотен,называют его Трилогией о Христе.

ПЕРВАЯ КАРТИНА «Христос перед Пилатом» была написана в 1881 году.

М.Мункачи.«Христос перед Пилатом», 1881 год\

О том, какая тщательная подготовка предшествовала написанию полотна, публика узнала после опубликования переписки художника с супругой. Мункачи несколько раз перечитывал Библию от первой до последней строки, детально изучил произведение «Жизнь Иисуса» французского философа и писателя, историка религии Эрнеста Рена́на.

Для того, чтобы как можно более реалистично изобразить сцену в Иерусалимской претории (в Римской империи этим термином называли временную резиденциюй римских наместников в Иудее в течение их пребывания в Иерусалиме), художник просмотрел множество художественных альбомов по истории костюма и картин с изображением библейских сюжетов.

Мункачи приглашал представителей еврейской общины, ожидавших в Париже документов для эмиграции, позировать для его картины. Он делал фотографические снимки моделей, которые затем использовал в ходе написания полотна.

Прежде чем взяться за большое полотно Мункачи выполнил более 35 эскизов.

О ПИЛАТЕ.

Характеристикой, данной Пилату его современником, являются слова Филона Александрийского: «природно жёсткий, упрямый и безжалостный… развратен, груб и агрессивен, он насиловал, надругался, неоднократно убивал и постоянно зверствовал».

О моральных качествах Понтия Пилата можно судить по его деяниям в Иудее. Как указывают историки, Пилат был ответственен за бесчисленные жестокости и казни, совершённые без всякого суда. Налоговый и политический гнёт, провокации, оскорблявшие религиозные верования и обычаи иудеев, вызывали массовые народные выступления, беспощадно подавлявшиеся.

Когда парижская публика в 1881 году увидела первую картину «Христос перед Пилатом», она с присущей французам пылкостью превозносила мастерство и очень современный философский подход к вечной теме венгерского художника. Блестящий живописец изобразил Иисуса Христа человеком обыкновенным, и сильным и слабым, но, безусловно, несущим в сердце своем только любовь.

Зедельмейер заключил с Мункачи десятилетний контракт на кабальных для художника условиях. Воодушевлённый огромным успехом в Париже, Зедельмейер выставлял полотно в нескольких европейских странах. Австрии, германии, Англии. Венгры могли познакомиться с картиной знаменитого соотечественника в старом здании выставочного зала Мючарнок (в настоящее время Университет изобразительных искусств) в 1882 году. Полюбоваться картиной пришли более восьмидесяти тысяч человек.

После европейского турне картина отправилась в Америку, в Нью-Йорк. Картину приобрёл американский бизнесмен, религиозный лидер, видный общественный и политический деятель, один из основоположников современного рекламного дела Джон Уонамейкер .

После того, как картина побывала на международной выставке в Чикаго, Уонамейкер поместил её в своём доме. После вскоре случившегося там пожара картина сильно пострадала. Её чудом нашли — вырезанную из рамы и брошенную на снег.В 1988 году наследники Уонамейкера продали полотно бизнесмену Джозефу Таненбауму, который подарил его Гамильтонской Галерее.

ВТОРАЯ КАРТИНА

М.Мукачи.Голгофа.1884г

Второе полотно «Голгофа» появилось на свет в 1884 году. Художник приступил к работе над ним после того, как написал 16 эскизов. Зедельмейер решил выставить обе картины вместе, для этого первая картина на некоторое время снова вернулась в особняк парижского купца.

Восторгу публики не было предела. Критики тоже были весьма благосклонны. Газеты пестрели хвалебными статьями.

Затем три года — с 1884 по 1887 — обе картины выставлялись там же, где первое полотно. «Голгофу» приобрёл всё тот же Уонамейкер. Нетрудно догадаться, что в пожаре 1907 года пострадала и эта картина. Её точно также вырезали из рамы и выбросили. Точно также чудом спасли от гибели.

ТРЕТЬЯ КАРТИНА

М.Мункачи.«Ecce Homo»1896г

Третья картина «Ecce Homo» была написана в 1896 году к открытию выставки, приуроченной к празднованию Тысячелетия со дня обретения венграми Родины. Её выставили в отдельном павильоне недалеко от Площади героев.

Ирландский писатель и поэт Джеймс Джойс, который в 1899 г. видел трилогию Мункачи, особо отметил в своих записях «Ecce Homo»: «Вся картина проникнута удивительно глубокой, тихой драмой, как будто она могла бы в один миг, как по взмаху волшебной палочки, стать реальностью… видение художника глубоко задевает своей человечностью».

Однако на этот раз публика встретила проникновенное творение мункачи достаточно прохладно. За десять лет изменились художественные пристрастия, и драматический историзм, в котором Мункачи достиг непревзойдённых высот, перестал быть самым модным и востребованным течением. к тому времени художник был сильно болен и незаслуженно забыт своими прежними поклонниками.

Позже картину отвезли в Америку, однако на этот раз Уонамейкер не спешил приобрести картину Мункачи. В конце концов она была продана одному англо-венгерскому консорциуму, откуда затем картину выкупил богатый заводчик и коллекционер живописи Фридьеш Дери.

В 1919 году Дери передал свою богатейшую коллекцию исторических документов, художественных картин, нумизматики и книг ценностью более 10 миллионов золотых корон, венгерскому государству. В 1928 году в Дебрецене было построено здание, вместившее эти огромные ценности. Музей носит имя Фридьеша Дери.

Михай Мункачи никогда не увидел вместе все три полотна.Однако полотна увидел мир. Картины немало попутешествовали по свету, меняя владельцев и восхищая зрителей.

Но в феврале этого года ценители таланта венгерского художника Михая Мункачи получили радостную новость: венгерское правительство смогло договориться с руководством Гамильтонской Галереи (Канада) о приобретении третьего полотна монументальной трилогии Михая Мункачи «Христос перед Понтием Пилатом», а Депозитарий Венгерского Национального Банка выделил средства для покупки. Сейчас ожидается возвращение полотна в Венгрию.

Источники.

https://mila-hunguide.livejournal.com/97822.html

https://timur0.livejournal.com/266898.html

https://rusrep.ru/article/2015/06/02/m/

https://bellezza-storia.livejournal.com/388366.html

Фёдор Достоевский о картине

Фёдор Достоевский, увидев картину на выставке в Базеле в 1867 году, был поражён тем, как на ней был изображён Христос. Его жена, Анна Григорьевна, вспоминала:

Картина произвела на Федора Михайловича подавляющее впечатление, и он остановился перед ней как бы пораженный… В его взволнованном лице было то испуганное выражение, которое мне не раз случалось замечать в первые минуты приступа эпилепсии.[2]

В будущем Достоевский описал своё впечатление от картины в романе «Идиот» словами Мышкина в следующем диалоге:

— Это копия с Ганса Гольбейна, — сказал князь, успев разглядеть картину, — и хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная копия. Я эту картину за границей видел и забыть не могу. — А на эту картину я люблю смотреть! — пробормотал, помолчав, Рогожин. — На эту картину! — вскричал вдруг князь, под впечатлением внезапной мысли, — на эту картину! Да от этой картины у иного еще вера может пропасть! — Пропадает и то, — неожиданно подтвердил вдруг Рогожин.

LiveInternetLiveInternet

В то время, когда Лукас Кранах писал портреты Мартина Лютера, другой немецкий художник — Ганс Гольбейн Младший — создавал картину «Мертвый Христос в гробу», возможную разве только что в тогдашней сумятице религиозных беспорядков и противодействий. Юноша Ипполит в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» называет эту картину странной. Сам писатель увидел ее в Базеле в 1867 году — в ту пору, когда, измученный болезнью и кредиторами, он через два месяца после свадьбы с молодой женой буквально бежал из России. Не раз высказывалось предположение, что интерес к этому полотну зародился у Ф. М. Достоевского с «Писем русского путешественника».

Ганс Гольбейн Младший. Мертвый Христос в гробу

Н. Карамзин первым из русских писателей написал о Гольбейне и его картине: «…с большим примечанием и удовольствием смотрел я… на картины славного Гольбейна, базельского уроженца и друга Эразмова. Какое прекрасное лицо у Спасителя на вечери! Иуду, как он здесь представлен, узнал бы я всегда и везде. В Христе, снятом с креста, нет ничего божественного, но как умерший человек изображен весьма естественно».

Это, действительно, была страшная картина. Спаситель — и на кресте, и снятый с креста — по обычаю всегда изображался в покое и величии телесной красоты, как бы не тронутой смертными мучениями, не подверженной разрушительным законам разложения. Гольбейновский Христос перенес неимоверные страдания: израненный, иссеченный ударами стражников, в синяках и кровоподтеках — следах побиения камнями, в ссадинах от падения под тяжестью креста. Глаза его полуоткрыты, но — и это, может быть, самое ужасное — в них мертвая остекленелость; губы судорожно застыли, словно в оборвавшемся на полуфразе стоне: «Господи! Отец мой, зачем ты оставил меня…».

Самое дерзкое и загадочное из произведений Ганса Гольбейна Младшего произвело на Ф. М. Достоевского неизгладимое впечатление. Он будто окаменел перед жутким откровением образа, в глазах — смятение и страх. Вот запись его жены, Анны Григорьевны: «Картина произвела на Федора Михайловича подавляющее впечатление, и он остановился перед ней как бы пораженный… В его взволнованном лице было то испуганное выражение, которое мне не раз случалось замечать в первые минуты приступа эпилепсии».

Сам писатель никому и никогда не писал о своих впечатлениях от картины Гольбейна. Запись жены зафиксировала лишь внешнее потрясение, а глубинные импульсы воплотились только в романе «Идиот».

Это копия с Ганса Гольбейна, — сказал князь, успев разглядеть картину, — и хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная копия. Я эту картину за границей видел и забыть не могу.

А на эту картину я люблю смотреть! — пробормотал, помолчав, Рогожин.

На эту картину! — вскричал вдруг князь, под впечатлением внезапной мысли, — на эту картину! Да от этой картины у иного вера может пропасть!

Пропадает и то, — неожиданно подтвердил вдруг Рогожин.

…Ганс Гольбейн создал одно из самых значительных и самых странных своих произведений — «Мертвый Христос в гробу» — в 1521 году. Все в этой картине вызывает недоумение: странный формат, назначение картины, трактовка образа Христа. Кроме того, ученые до сих пор не пришли к окончательному и однозначному выводу, действительно ли это произведение — одна из сохранившихся частей утраченного алтаря. И если это так, то каким тогда был его первоначальный вид?

Однако трудно представить эту вытянутую по горизонтали картину частью алтаря. Не случайно поиски остальных частей алтаря не дали результатов. Перед нами самостоятельное произведение — редкая и старинная форма картины «Мертвый Христос в Гробу», восходящая, может быть, к византийским плащаницам и связанная с пасхальной литургией.

Изображение мертвого Христа, лежащего на погребальном столе, знали и немецкая, и итальянская традиции. Такого рода образы встречались вплоть до XVI века, особенно в венецианском искусстве (например, картина Карпаччо «Положение во гроб»). В Германии эта традиция проявила себя с особой полнотой. Немецкие художники второй половины XIV века часто изображали поруганное мертвое тело Христа. Матис Грюневальд, например, смог придать величие израненному и измученному Христу тем, что не побоялся утрировать размеры фигуры, землистый оттенок мертвого тела, когтистость исковерканных судорогой пальцев. Каждая колючка тернового венца величиной и остротой своей напоминала кинжал, а вопиющее к небесам горе предстоящих людей еще больше усиливало эмоциональное воздействие картины.

В скульптурных изображениях Христа еще больше достигалось пугающее сходство с мертвым человеком: одеревеневшее тело трупного цвета, закатившиеся зрачки, жуткий оскал зубов. Ощущение это еще больше усиливалось от парика со спутанными, торчащими волосами, надетого на голову деревянной статуи.

Но все эти иконографические истоки не объясняют образного звучания картины Ганса Гольбейна, который разрушил все традиции иконографической схемы. Художник отказался от всех этих выразительных средств, прибегнув к другим — не менее впечатляющим. Он изобразил не просто мертвого Христа, он написал Христа одинокого в своей смерти — нет рядом ни учеников его, ни родных. Гольбейн Младший изобразил труп со всеми признаками начавшегося разложения. Страшны закатившиеся зрачки приоткрытых глаз, страшен оскал рта, вокруг ран появились синие пятна, а конечности стали чернеть.

Нет здесь ничего одухотворенного, ничего святого. Мертвее мертвого лежал перед зрителем человек со всей своей устрашающей угловатостью наготы. Христа Гольбейн рисовал с утопленника, ему безжалостно придал он страшную величественность. Связанный с Христом евангельский сюжет Гольбейн низводит до скрупулезной анатомии мертвого тела, что даже говорит о некотором безбожии самого художника. Перед нами смерть в самом неприглядном виде: сведенное судорогой лицо, застывшие и потерявшие блеск глаза, всклокоченные волосы, вздыбленные ребра, провалившийся живот… Но в скрупулезном изображении мертвой плоти есть своя экспрессивная сила и свой эстетический подход к теме. Форма картины, подогнанная под размеры фигуры, придает образу монументальное величие. Низкая точка зрения и вытянутая поза фигуры еще больше усиливают это впечатление.

Образ Христа лишен у Гольбейна Младшего евангельского содержания, в нем видно уже ренессансное понимание древней темы: религиозное учение об искупительной жертве Спасителя получило у художника ренессансное толкование в форме художественного размышления о жизни и смерти Человека. Этим и объясняется двойственное отношение Ф. М. Достоевского к картине: восхищение и ужас. От лица юноши Ипполита русский писатель дает следующее гениальное описание:

…когда смотришь на этот труп измученного человека, то рождается один особенный и любопытный вопрос: если такой точно труп (а он непременно должен был быть точно такой) видели все ученики его, его главные будущие апостолы, видели женщины, ходившие за ним и стоявшие у креста, все веровавшие в него и обожавшие его, то каким образом могли они поверить, смотря на такой труп, что если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их?..

Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного, неумолимого и немого зверя, или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно, — в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себе глухо и бесчувственно великое и бесценное существо…

Картиною этой как будто выражается это понятие о темной, наглой и бессмысленно-вечной силе, которой все подчинено… Эти люди, окружавшие умершего, которых тут нет ни одного на картине, должны были ощутить страшную тоску и смятение в тот вечер, раздробивший разом все их надежды и почти что верования. Они должны были разойтись в ужаснейшем страхе, хотя и уносили каждый в себе громадную мысль, которая уже никогда не могла быть из них исторгнута. И если б этот самый учитель мог увидеть свой образ накануне казни, то так ли бы сам он взошел на крест и так ли бы умер, как теперь?

Действительно, задавался (вслед за Ф. М. Достоевским) вопросом литературовед Юрий Селезнев, «в чем же тогда он, высший смысл законов природы, по которым она с холодным безразличием отправляет даже единственное, неповторимейшее из своих созданий в бездну небытия своей темной утробы? Или действительно высший смысл именно в этой бессмысленности: и страсти, духовные, муки совести, полет мысли, порывы творческого вдохновения, непоколебимость веры не более чем чудовищная ухмылка над бедным человечеством, пустая игра воображения, чтобы хоть на краткий миг забыться, отвлечься от жуткой неминуемости этой последней правды, от этого вселенского, паучьи ненасытного бога — чрева? И пока не пришел твой черед идти на заклание, пока не выпал твой номер в этой бешеной круговерти слепого колеса всемирной рулетки — живи, человече, для своего маленького личного пуза, все тебе дозволено, ибо все только на мгновение, ибо вечно одно только это, бездонное, невообразимое чрево…».

«Сто великих картин» Н. A. Иoнина, издательство «Вече», 2002 г.

nearyou.ru

Ганс Гольбейн (Младший) (1497, Аугсбург — 1543, Лондон) — живописец, один из величайших немецких художников. Самый знаменитый представитель этой фамилии.