Ге Н. Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе

автора Миронов Георгий Ефимович
3. Наследник Алексея Федоровича 3.1.К концу нашей книжки в ней накопилось уже немало наблюдений, относящихся к интертекстуальным соприкосновениям пастернаковского романа с «Братьями Карамазовыми» (см.: I.1.2.1, II.2.1, III.1.2, III.2.2.3, IV.2.3, IV.4.2.2, V.2.1.1, VI.1.2.3.). Что до тех параллелей между

Из книги автора

Жизнь и наблюдения Алексея Антропова «Жизнь и наблюдения Алексея Антропова, отражённые им самим для своих потомков в созданных собственноручных живописных портретах современников».Так, по аналогии с популярным сочинением современника Антропова, известного литератора

«Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» (1871). Холст, масло. 135,7 х 173 см. Государственная Третьяковская галерея Москва

На картине изображена историческая и семейная драма царя-реформатора Петра I. Царевич Алексей, первенец Петра I, был человеком сложной судьбы. Во многом это объяснялось обстоятельствами его жизни, не зависевшими от воли молодого наследника. Он воспитывался в боярской среде, ненавидевшей Петра за его преобразования и за суровую борьбу с этими самыми боярами, а точнее – с их отсталыми и замшелыми взглядами. Мать царевича, Евдокия Лопухина – также из боярского рода.

Характер царевича Алексея был прямой противоположностью отцовскому. К тому же он чувствовал сильную обиду за свою мать, которую Петр насильно сослал в Суздальский монастырь. Так наследник стал не продолжателем отцовских дел, а их врагом, к тому же и заговорщиком. Он бежал из России, но был возвращён и объявлен преступником.

И вот в таком звании он предстаёт перед грозным отцом.

Кто может сейчас сказать, что чувствовали оба в момент, изображённый на картине? Об этом можно только догадываться. Одно ясно: изображена трагедия. Трагедия историческая, которая была характерна для всей России: тяжело было Петру I ломать старину и буквально на крови строить новое государство. И нужен был ему помощник, самый близкий человек – сын. Но, к сожалению, наследника-реформатора в лице сына он потерял. И здесь уже начинается личная трагедия: в таком случае он потерял сына навсегда, потому что сохранять только семейные отношения с идеологическим врагом для энергичного, с железной волей и ненасытной жаждой деятельности отца было невозможно.

На картине Н. Ге всё исторически достоверно, вплоть до композиции. Хотя можно только представить себе сомнения художника в том, как правильно изобразить сцену, на чём сделать акцент. Ведь многие тогда были уверены в вине «царя-сыноубийцы», и сам царевич объявлялся жертвой вероломного отца. Но в этом вопросе художнику помог историк Н.И. Костомаров, который считал, что царевич Алексей поступил по отношению к отцу неприглядно и что его казнь была закономерной расплатой. Но сам художник сомневался в том, что общественные интересы могут быть выше отцовских чувств.

И вот появилась картина. Могучая фигура сидящего царя изображена с обращённым на сына пристальным взглядом. Рядом стоит сын – усталый, с безнадёжно опущенной головой. Бурное объяснение уже произошло, и Пётр как будто ждет от сына ответа. Он уже уверен в его вине, но кажется, что всё ещё не оставляет надежды на его раскаяние. Но царевич стоит словно скованный, в замешательстве потупив взор. Историк М.П. Погодин утверждает, что «в искренних, задушевных письмах к друзьям он является таким, каким в самом деле был, без прикрас и натяжек, – и должно сознаться, что все эти документы говорят больше в его пользу, чем в ущерб. Это был человек благочестивый, разумеется, по-своему любознательный, рассудительный, расчетливый и добрый, веселый, охотник покутить». Николай Ге, по его словам, сочувствовал несчастной судьбе царевича, когда писал свою картину.

Однако царевич Алексей не был бессильной жертвой: он был упрям и не желал подчиниться воле отца – в этом есть своё мужество, он равноправный противник Петра.

Эта картина будет актуальной всегда. Да, спор между героями полотна окончен, страсти улеглись, все слова сказаны, продолжение и исход дела также известны всем. Но эхо этого спора продолжает звучать и в наши дни – это спор об исторических путях страны и о цене, которую приходится платить правителю за свои действия.

Публикации раздела Музеи

Ж ивописец Николай Ге прославился своими религиозными картинами, но его кисти принадлежат и работы на исторические сюжеты. Петр I и царевич Алексей, будущая императрица Екатерина II и ее муж Петр III, Александр Пушкин и декабрист Иван Пущин — вспоминаем известные полотна Николая Ге

.

«Петр I допрашивает Царевича Алексея»

Николай Ге. Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе.1871. Государственная Третьяковская галерея

Дворец Монплезир. Фотография: Государственный музей-заповедник «Петергоф»

Картина с выставки Государственной Третьяковской галереи: Николай Ге. Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе. 1871

Сын Петра I и его первой жены Евдокии Лопухиной царевич Алексей плохо ладил с отцом. Петр укорял его за невнимание к государственным делам, за доброту к матери, заключенной в монастырь, и за многое другое. Когда вторая жена, Екатерина Алексеевна, родила Петру еще одного сына , положение Алексея стало более тягостным. Он бежал за границу в поисках союзников. Через полтора года царевич вернулся, однако за бегство его лишили права на престолонаследие в пользу младшего брата. А вскоре в Тайной канцелярии начали расследование по делу Алексея — его подозревали в желании захватить власть. Царевича допрашивал Петр I.

Именно этот эпизод и стал сюжетом картины Николая Ге. Перед тем как начать работу, Ге посетил петергофский дворец Монплезир , где проходил допрос царевича, и зарисовал интерьер и множество деталей убранства. Сдержанная обстановка, изображенная на полотне, соответствует мрачному настроению сцены. Героев на картине всего двое, и оба они находятся в центре сюжета. Никаких внешних эффектов, никакой роскоши, никаких атрибутов царской власти. Только разгневанный царь-отец и изменник сын, который не смеет поднять на него глаза.

«Петр Великий не вытянут во весь рост, он не устремляется, не потрясает руками, не сверкает глазами, царевич Алексей не стоит на коленях, с лицом, искаженным от ужаса… и тем не менее зритель ощущает себя свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изглаживаются из памяти».

Михаил Салтыков-Щедрин

Трудный ребенок

Однако как ни старались учителя привить юноше европейский дух, все их усилия были тщетны. По доносу Вяземского, который тот направил царю в 1708 году, Алексей Петрович всячески пытался уклоняться от предписанных ему занятий, предпочитая им общение с разного рода «попами и монахами-чернецами», среди которых, часто придавался пьянству. Время, проведенное с ними, способствовало укоренению в нем ханжества и лицемерия, что пагубным образом отразилось на формировании характера молодого человека.

Чтобы искоренить в сыне эти крайне нежелательные наклонности и приобщить его к настоящему делу, царь поручил ему контролировать подготовку рекрутов, набираемых в связи с продвижением шведов вглубь России. Однако результаты его деятельности были крайне ничтожными, и, что хуже всего, он самовольно отправился в Суздальско-Покровский монастырь, где встретился со своей матерью. Этим опрометчивым поступком царевич навлек на себя гнев отца.

«Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы I»

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. 1874. Государственная Третьяковская галерея

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Эскиз. 1871

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Эскиз. 1873

Название полотна не совсем корректно: в момент, изображенный на картине, ее главная героиня еще не стала императрицей-самодержицей Екатериной II, а была лишь женой Петра III Алексеевича. После смерти Елизаветы Петровны отношения между супругами обострились. Новый император не скрывал, что собирается избавиться от неугодной жены, Екатерина же вынашивала планы по собственному спасению.

Сцена у гроба Елизаветы запомнилась многим современникам. По воспоминаниям одного из придворных, «император не имел желания участвовать в церемониях, необходимых при похоронах покойной императрицы, тетки его, и предоставил заботу эту своей супруге, которая распорядилась как нельзя лучше, обладая вполне политическим тактом»

. Подданные были оскорблены весельем и небрежностью Петра и высоко оценили, с каким почтением к памяти императрицы Екатерина выстаивала долгие церковные службы и молилась.

Художник тщательно изучал записки Екатерины II, мемуары ее подруги-заговорщицы Екатерины Дашковой и другие свидетельства тех событий. Среди них был портрет императрицы в трауре — его написал в 1762 году Вигилиус Эриксен. Любопытная деталь: на портрете Эриксена орденская лента на Екатерине — голубая, ордена святого Андрея Первозванного. Носить ее мог только самодержец, следовательно, портрет написан уже после переворота и свержения Петра III. А на картине Ге траурное платье то же самое, а вот лента, как и положено, красная — ордена святой Екатерины. Его жаловали супругам императоров. «Императорскую» же голубую ленту можно разглядеть на Петре III. Его фигура выделяется на заднем плане неуместным на похоронах белым камзолом. Дашкова описывала, что император пришел ко гробу не для того, чтобы оплакивать тетушку, но «чтобы шутить с дежурными дамами, подымая на смех духовных лиц, и придираться к офицерам по поводу их пряжек, галстуков или мундиров»

.

В числе других персонажей полотна можно узнать и Екатерину Дашкову, и других заговорщиков — Кирилла Разумовского и Никиту Панина. Пожилой придворный, идущий за Петром, но оборачивающийся вслед Екатерине, — Никита Трубецкой. Во время переворота Трубецкой перейдет на ее сторону.

«Картина не слово. Она дает одну минуту, и в этой минуте должно быть все, а нет — нет картины».

Николай Ге

Возвращение на родину

Узнав о бегстве своего сына за рубеж и предвидя возможные последствия, Петр I предпринял самые решительные меры для его поимки. Непосредственное руководство операцией он поручил российскому послу при венском дворе графу А. П. Веселовскому, но тот, как выяснилось впоследствии, оказывал царевичу содействие, надеясь, что придя к власти он вознаградит его за оказанные услуги. Этот просчет привел его на плаху.

Тем не менее агенты Тайной канцелярии очень скоро установили место нахождения беглеца, скрывавшегося в Неаполе. На их просьбу о выдачи государственного преступника император Священной Римской империи ответил решительным отказом, но позволил царским посланникам – Александру Румянцеву и Петру Толстому — встретиться с ним. Воспользовавшись представившейся возможностью, вельможи передали царевичу письмо, в котором отец гарантировал ему прощение вины и личную безопасность в случае добровольного возвращения на родину.

Как показали последующие события, это письмо было лишь коварной уловкой, преследовавшей цель заманить беглеца в Россию и там расправиться с ним. Предчувствуя такой исход событий и не надеясь больше на помощь Австрии, царевич попытался привлечь на свою сторону шведского короля, но так и не дождался ответа на посланное ему письмо. В итоге после череды уговоров, запугиваний и всяческих посулов беглый наследник российского престола Алексей Петрович Романов дал согласие вернуться на родину.

«Пушкин в селе Михайловском»

В. Берне. Портрет Ивана Пущина. 1817. Всероссийский музей А.С. Пушкина

Николай Ге. А.С. Пушкин в селе Михайловском. 1875. Харьковский художественный музей

Неизвестный художник. Портрет Арины Родионовны. 1-я чет. 19 в. Всероссийский музей А. С. Пушкина

Картина Николая Ге «Пушкин в селе Михайловском» известна многим: ее часто печатали в учебниках. В центре сюжета — визит к ссыльному Пушкину его лицейского друга Ивана Пущина. Однако здесь тоже запечатлена драма — драма верной дружбы. Навещать опального поэта в ссылке было опасно, и его дядя Василий Пушкин отговаривал Пущина от поездки. Однако тот, член тайного общества, в январе 1825 года не побоялся приехать в Михайловское . Позже Александр Пушкин написал о встрече:

Мой первый друг, мой друг бесценный! И я судьбу благословил, Когда мой двор уединенный, Печальным снегом занесенный, Твой колокольчик огласил.

Ради художественного эффекта Ге, обычно внимательный к деталям, немного отступил от исторической истины, когда писал интерьер. По свидетельству Екатерины Фок, которая в детстве не раз бывала в доме поэта: «Ге написал на своей картине «Пушкин в селе Михайловском» кабинет совсем неверно. Это — кабинет не Александра Сергеевича, а сына его, Григория Александровича»

. Из дальнейшего описания ясно, почему настоящий кабинет поэта не годился для масштабного полотна:
«Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в ней всего-навсего простая кровать деревянная с двумя подушками, одна кожаная, и валялся на ней халат, а стол был ломберный, ободранный: на нем он и писал, и не из чернильницы, а из помадной банки»
.

Изображенный на полотне Александр Пушкин читает другу вслух — скорее всего, комедию Александра Грибоедова «Горе от ума» . Именно Пущин привез ему список модной пьесы. Она привела поэта в такой восторг, что он декламировал стоя. На заднем плане написана няня Арина Родионовна, которая оторвалась от вязания, чтобы послушать воспитанника.

О недолгом визите в Михайловское Иван Пущин вспоминал: «Мы еще чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто чувствовалось, что последний раз вместе пьем, и пьем на вечную разлуку!»

Визит длился совсем недолго, но Пущин успел рассказать другу о тайном обществе и своих планах. В декабре того же года он вышел на Сенатскую площадь, после был осужден и приговорен к 25 годам каторги. Друзья более никогда не виделись.

Картина была написана Ге к 1-й выставке («передвижников»), открытие которой состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года. В частности, актуальность выбранной художником темы была связана с приближавшимся в то время 200-летним юбилеем Петра I (1672-1725). Ещё до выставки картина была куплена у автора Павлом Третьяковым .

Николай Ге написал несколько авторских повторений картины, одно из которых было приобретено Александром II — в настоящее время оно принадлежит коллекции Государственного Русского музея .

К началу 1870 года Николай Ге возвратился в Россию из Италии, где он жил и работал в 1857-1863 и 1864-1869 годах. Окончательный переезд состоялся в мае 1870 года, когда он вместе с семьёй поселился на Васильевском острове в Санкт-Петербурге . В этот период Ге сблизился с прогрессивными художниками и писателями, стал одним из основателей Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ). В его творчестве стали появляться сюжеты, связанные с российской историей XVIII-XIX веков. Одним из первых произведений на эту тему и стала картина «Пётр I и царевич Алексей» — сюжет, связанный с Петром I, был актуален в связи с приближавшейся 200-й годовщиной со дня его рождения .

По мере того как Ге работал над картиной, он изучал исторические документы, связанные с деятельностью Петра I. По-видимому, он обсуждал их со своими друзьями и знакомыми — в частности, с историком и публицистом Николаем Костомаровым . В результате первоначальное идеализирование личности Петра I сменилось более реалистичной оценкой, связанной с пониманием жестокости и страданий, которыми были оплачены успехи преобразований петровской эпохи . Сам Николай Ге так описывал эту ситуацию :

Николай Ге готовил картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» для 1-й выставки Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), открытие которой несколько раз откладывалось, но в конце концов состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года . Павел Третьяков купил картину прямо из мастерской художника, незадолго до начала выставки — это полотно стало первой картиной Ге, приобретённой Третьяковым для своей коллекции .

Во время выставки картина понравилась императору Александру II , который тоже выразил желание её купить — при этом никто не осмелился сообщить ему о том, что картина уже продана. Чтобы разрешить эту проблему, Ге попросили написать для Третьякова авторскую копию, а оригинал отдать Александру II. Тем не менее, художник заявил, что без согласия Павла Михайловича он этого делать не будет, и в результате оригинал был отдан Третьякову, а для Александра II было написано авторское повторение, которое впоследствии перешло в коллекцию Русского музея .

Несмотря на внешнее спокойствие Петра I и царевича Алексея, их внутреннее состояние полно переживаний и душевного напряжения. По-видимому, между ними произошло бурное обсуждение, в результате которого Пётр I ещё более уверился в предательстве сына, которое подтверждается документами, разложенными на столе (одна из бумаг упала на пол). Прежде чем вынести приговор, Пётр I всматривается в лицо сына, всё ещё надеясь увидеть на нём признаки раскаяния. Алексей же под пристальным взглядом отца опустил глаза — уверенный в том, что Пётр I не решится приговорить к смерти собственного сына, он молчит и не просит о прощении .

Светотеневое решение композиции подчёркивает разницу между персонажами. По словам искусствоведа Татьяны Карповой , фигура царевича Алексея освещена более бледным, «словно лунным, мертвенным светом», который в этой ситуации символизирует то, что «он уже более принадлежит царству теней, нежели реальной жизни с её страстями и красками». В то же время, лицо Петра I , напротив, «энергично вылеплено контрастной светотенью» . Угол стола и свисающая с него красно-чёрная скатерть («цвета́ траура») как бы разделяют отца и сына и предвещают трагическую развязку этой драмы . Чередование чёрных и белых плиток пола имеет несколько толкований — «и выражение духа регулярности Петровской эпохи, и чёрное и белое в характерах Петра и царевича, и шахматная доска, на которой разыгрывается финал партии, проигранной Алексеем» .

В исторических документах нет свидетельств того, что Пётр I когда-либо допрашивал царевича Алексея во дворце Монплезир, который к 1718 году ещё не был полностью достроен — наоборот, есть утверждения, что «в действительности это происходило не в Монплезире» . Также полагают, что вряд ли Пётр I допрашивал царевича один на один. Хотя Ге, по-видимому, знал об этом, тем не менее, он принял решение изобразить на картине только Петра и Алексея, чтобы иметь возможность сосредоточиться на психологии их переживаний .

Изображённый на картине момент мучительного поиска решения свидетельствует о том, что Ге хотел показать в Петре I не палача, а отца, переступающего через свои личные пристрастия ради интересов государства . Искусствовед Алла Верещагина о, поскольку «психологизм обусловил подлинный историзм произведения» .

В Третьяковской галерее также находится одноимённый эскиз этой картины (1870, холст, масло, 22 × 26,7 см , Ж-593), который был приобретён у наследников в 1970 году .

Существует несколько полноформатных одноимённых авторских повторений картины. Одно из них находится в Государственном Русском музее (1872, холст, масло, 134,5 × 173 см , Ж-4142), куда оно поступило в 1897 году из Эрмитажа . Другое повторение, также датированное 1872 годом, находится в Государственном музее искусств Узбекистана в Ташкенте . Оно поступило туда из коллекции великого князя Николая Константиновича (по некоторым сведениям, ранее это полотно было в коллекции его отца, великого князя », писатель и критик Михаил Салтыков-Щедрин уделил большое внимание картине Ге. В частности, он писал :

Картина «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» на почтовой марке России 2006 года

Замечая, что, «по-видимому, личность Петра чрезвычайно симпатична г-ну Ге», Салтыков-Щедрин и со своей стороны даёт высокую оценку роли Петра I в российской истории и его нравственным качествам. Он положительно оценивает петровские реформы, считая, что последующие неудачи некоторых из них произошли не по вине Петра, «а оттого, что продолжатели его дела поддерживали только букву реформ и совершенно забыли разум их». Поэтому в изображённом на картине конфликте симпатии Салтыкова-Щедрина полностью на стороне Петра, который опасался, что царевич Алексей, взойдя на престол в качестве его наследника, разрушит многое из того, что было им создано. По словам Салтыкова-Щедрина, «фигура Петра представляется исполненною той светящейся красоты, которую дает человеку только несомненно прекрасный внутренний его мир», в то время как для царевича Алексея свидание с отцом тоже «было полно нравственных тревог, но эти тревоги иного, несомненно низменного свойства» .

Статью о 1-й передвижной выставке опубликовал и художественный критик Владимир Стасов , который также рассматривал картину Ге как одно из лучших представленных произведений. В частности, он писал :

При этом, в отличие от Салтыкова-Щедрина, Стасов более критично относился к личности Петра I, считая его тираном и деспотом, а царевича Алексея — жертвой , и именно с этой точки зрения он критиковал композицию картины Ге .

Искусствовед, исследовавшая творчество Ге, писала, что эта картина — «одно из наиболее ярких свидетельств сближения искусства Ге с искусством его сотоварищей-передвижников», поскольку при оценке исторических деятелей «его интересуют прежде всего внутренние, психологические мотивы поступков», и им «руководит потребность оценивать людей и события в их нравственном смысле»

Сведений о том, что Петр лично допрашивал Алексея, нет. Художник Николай Ге, хотя и изучал архивы, придумал сцену, в которой царь и претендент на престол показаны, в первую очередь, как отец и сын. Для современников живописца тема была чувствительной — происходило переосмысление сюжетов прошлого, отношение к истории гуманизировалось. Теперь в деле Алексея акцент делался на личностных отношениях молодого человека с отцом, а о Петре говорили как о жестоком, непреклонном человеке, принесшем сына в жертву Отечеству. Однако же для начала XVIII века борьба за власть была обычным делом, предполагавшим, в том числе и убийство родственников, даже пусть и детей. Тем более, это было привычным для Петра, у которого к тому времени руки были в крови не то что по локоть, а по самые плечи.

Эскизы и повторения картины

Существует несколько полноформатных одноимённых авторских повторений картины. Одно из них находится в Государственном Русском музее (1872, холст, масло, 134,5 × 173 см, инв. Ж-4142), куда оно поступило в 1897 году из Эрмитажа[21]. Другое повторение, также датированное 1872 годом, находится в Государственном музее искусств Узбекистана в Ташкенте[1][4]. Оно поступило туда из коллекции великого князя Николая Константиновича[22][23] (по некоторым сведениям, ранее это полотно было в коллекции его отца, великого князя Константина Николаевича[24]). Кроме этого, недатированное авторское повторение находится в Государственном музее изобразительных искусств Туркменистана в Ашхабаде[1].

Известны также и уменьшенные авторские повторения этого полотна[1][4]. Одно из них, датированное 1874 годом, находится в Рыбинском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике (холст, масло, 58,4 × 74,3 см, инв. Ж-211)[13]. Другое уменьшенное повторение, также датированное 1874 годом, принадлежит коллекции Новгородского государственного объединённого музея-заповедника. Ещё одно уменьшенное повторение, датированное 1878 годом, находится в частной коллекции в Киеве[1][4].

Сюжет картины

В одной из комнат дворца Монплезир встретились и его сын Алексей. Сведений о том, что подобное действительно имело место, нет. Более того, в 1718 году, когда царевич был возвращен из Европы, здание еще строили. Ге сосредоточился на психологической дуэли, манкировав достоверностью.

Даже сидящий Петр производит впечатление энергичного, взвинченного. Алексей же — словно тающая свеча. Участь его предрешена. Резкий угол стола и разбегающиеся линии пола разводят героев.

Монплезир. (wikipedia.org)

Тема была выбрана не случайно — приближался 200-летний юбилей Петра I. «Десять лет, прожитых в Италии, оказали на меня своё влияние, и я вернулся оттуда совершенным итальянцем, видящим всё в России в новом свете. Я чувствовал во всём и везде влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлёкся Петром и, под влиянием этого увлечения, задумал свою картину «Петр I и царевич Алексей», — писал Ге. Но изучив архивы, погрузившись во мрак рубежа XVII-XVIII веков, художник, впечатленный жестокостью самодержца, изменил замысел: «Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал».

Картина готовилась специально к первой выставке передвижников в 1871 году. Павел Третьяков купил ее еще до экспозиции — сразу после того, как увидел полотно в мастерской. На выставке же картина произвела впечатление на Александра II, пожелавшего ее купить — при этом никто не осмелился сообщить императору, что она уже продана. Чтобы разрешить эту проблему, Ге попросили написать для Третьякова авторскую копию, а оригинал отдать Александру II.

Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе. (wikipedia.org)

Сын, отвергнутый отцом

Из биографии Алексея Петровича известно, что дальнейшие события приняли для него крайне неблагоприятный оборот. Дело в том, что в 1705 году вторая жена его отца – Екатерина, родила ребенка, оказавшегося мальчиком и, следовательно, наследником престола, в том случае, если от него откажется Алексей. В этой ситуации, государь, и прежде не любивший сына, рожденного женщиной, которую он вероломно упрятал в монастырь, проникся к нему ненавистью.

Это чувство, бушевавшее в груди царя, во многом подогревал и гнев, вызванный нежеланием Алексея Петровича разделить с ним труды по европеизации патриархальной России, и стремление оставить престол едва появившемуся на свет новому претенденту – Петру Петровичу. Как известно, судьба воспротивилась этому его желанию, и ребенок умер в раннем возрасте.

Чтобы пресечь все попытки старшего сына претендовать в будущем на корону, а самого убрать с глаз долой, Петр I решил пойти по уже проторенному им пути и заставить его постричься в монахи, как он это сделал когда-то с его матерью. В дальнейшем конфликт между Алексеем Петровичем и Петром I принял еще более острый характер, вынудив молодого человека принять самые решительные меры.

Контекст

Петр был недоволен своим старшим сыном: помощи от него в государственных делах никакой, стремлений поднять Отечество с колен не наблюдается, да еще и в монахи постричься удумал. Император был категоричен — либо исправляйся, либо останешься без наследства, то есть без власти: «Известен будь, что я весьма тебя наследства лишу яко уд гангренный, и не мни себе, что я сие только в устрастку пишу — во истину исполню, ибо за Моё Отечество и люд живота своего не жалел и не жалею, то како могу Тебя непотребного пожалеть».

Алексей сговорился с австрийцами, сбежал в Италию и решил там дождаться смерти отца, чтобы затем взойти на российский престол при поддержке австрийцев. Последние же готовы были поддержать царевича с расчетом на интервенцию российской территории.

Алексей Петрович. (wikipedia.org)

Через несколько месяцев Алексей был найден. Итальянцы отказались выдать его русским посланникам, но разрешили встречу, во время которой царевичу было передано письмо Петра. Отец гарантировал сыну прощение взамен возвращения в Россию: «Буде же побоишься меня, то я тебя обнадёживаю и обещаюсь Богом и судом Его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься. Буде же сего не учинишь, то, … яко государь твой, за изменника объявляю и не оставлю всех способов тебе, яко изменнику и ругателю отцову, учинить, в чём бог мне поможет в моей истине».

Возвращенного Алексея лишили права на престолонаследие, заставив дать клятву об отказе от престола. Сразу после торжественной церемонии в Успенском соборе Кремля началось следствие по делу царевича, хотя еще накануне ему было объявлено прощение на условии признания всех совершённых проступков. Алексея судили и приговорили к смерти как изменника. После его кончины в Петропавловской крепости (по официальной версии, от удара, по наиболее вероятной, от пыток) Петр заявил, что Алексей, услышав приговор, раскаялся и почил с миром, по-христиански.

Детство наследника престола

Царевич Алексей Петрович, который по праву рождения должен был сменить на российском престоле своего отца – государя Петра I, появился на свет 18 (28) февраля 1690 года в подмосковном селе Преображенское, где находилась летняя царская резиденция. Основана она была еще его дедом – почившим в 1676 году государем Алексеем Михайловичем, в честь которого юный наследник короны и получил свое имя. Его небесным покровителем с тех пор стал святой Алексий человек Божий. Матерью царевича была первая жена Петра I − Евдокия Федоровна (урожденная Лопухина), заточенная им в монастырь в 1698 году, и, согласно легенде, проклявшая весь род Романовых.

В ранние годы жизни Алексей Петрович жил на попечении своей бабушки – вдовствующей царицы Натальи Кирилловны (урожденной Нарышкиной) − второй жены царя Алексея Михайловича. По свидетельству современников, уже тогда он отличался вспыльчивым нравом, отчего, начав в шестилетнем возрасте учиться грамоте, частенько поколачивал своего наставника – мелкого дворянина Никифора Вяземского. Любил он и оттаскать за бороду приставленного к нему духовника Якова Игнатьева – человека глубоко набожного и благочестивого.

В 1698 году, после заточения жены в Суздальско-Покровский монастырь, Петр передал сына на попечение своей любимой сестре – Наталье Алексеевне. И прежде государь мало интересовался подробностями жизни Алеши, но с тех пор вовсе перестал о нем беспокоиться, ограничившись лишь тем, что за короткое время дважды посылал сыну новых учителей, которых отобрал из числа высокообразованных иностранцев.

Различные версии гибели царевича

Теперь обратимся к официальной версии кончины этого несчастного отпрыска Дома Романовых. Как упоминалось выше, причиной смерти, наступившей еще прежде, чем был приведен в исполнение приговор, назывался удар, то есть кровоизлияние в мозг. Возможно, в придворных кругах этому и поверили, но у современных исследователей подобная версия вызывает большие сомнения.

Прежде всего, во второй половине XIX века российским историком Н. Г. Устряловым были обнародованы документы, согласно которым уже после вынесения приговора царевича Алексея подвергли страшным мучениям, очевидно желая выяснить какие-то дополнительные обстоятельства дела. Не исключено, что палач переусердствовал и его действия стали причиной неожиданной смерти.

Кроме того, имеются свидетельства причастных к следствию лиц, утверждавших, что, находясь в крепости, царевич был тайно убит по приказу отца, не желавшего публичной казнью компрометировать фамилию Романовых. Такой вариант вполне вероятен, но дело в том, что их показания крайне противоречивы в деталях, а следовательно, не могут быть приняты на веру.

Кстати, в конце XIX века широкую известность в России получило письмо, якобы написанное непосредственным участником тех событий графом А. И. Румянцевым и адресованное видному государственному деятелю петровской эпохи − В. Н. Татищеву. В нем автор подробно рассказывает о насильственной смерти царевича от рук тюремщиков, выполнявших приказ государя. Однако после проведения надлежащей экспертизы было установлено, что этот документ является подделкой.

И, наконец, существует еще одна версия происшедшего. Согласно некоторым сведениям царевич Алексей в течение длительного времени страдал туберкулезом. Не исключено, что переживания, вызванные судом и вынесенным ему смертным приговором, спровоцировали резкое обострение болезни, ставшей причиной скоропостижной кончины. Однако и этот вариант происшедшего не имеет под собой убедительных доказательств.

Реальные события глазами художников

Образ царевича Алексея нашел свое отражение в творчестве многих отечественных деятелей искусства. Достаточно вспомнить имена писателей − Д. С. Мережковского, Д. Л. Мордовцева, А. Н. Толстого, а также художника Н. Н. Ге, о котором уже упоминалось выше. Он создал портрет царевича Алексея Петровича, полный драматизма и исторической правды. Но одним из его наиболее ярких воплощений стала роль, сыгранная Николаем Черкасовым в фильме «Петр Первый», поставленном выдающимся советским режиссером В. М. Петровым.

В нем этот исторический персонаж предстает как символ ушедшего века и глубоко консервативных сил, препятствовавших осуществлению прогрессивных реформ, а также опасности, исходящей от зарубежных держав. Подобная трактовка образа вполне соответствовала официальной советской историографии, его смерть была представлена актом справедливого возмездия.