Дева Мария встречает Безумную Грету — Самую актуальную информацию можно узнать на сайте музея.

У этого термина существуют и другие значения, см. Безумная Грета.

Безумная Грета

(нидерл. Dulle Griet) — картина голландского живописца Питера Брейгеля Старшего. Заглавным героем картины является персонаж фламандского фольклора, в порыве безумия штурмующий ад, чтобы насытить свою жадность[1]. В настоящее время картина находится в музее Майер ван ден Берг (Антверпен)[2].

История создания[править | править код]

На время, в которое жил Брейгель Старший, пришелся конфликт с Испанией начала 1560-х гг., что перерос в повсеместные народные выступления, религиозные преследования и связанные с ними казни — такими предстают Нидерланды в работе «Безумная Грета»[4]. Приблизительно в середине 1540-х годов Брейгель (Старший) переезжает в Антверпен, где обучается в мастерской у Питера Кук ван Альста — личного придворного живописца императора Карла V. Позже он перебрался с семьей в Брюссель и начал работу над картиной, которая отобразила в саркастичной форме его личное отношение к происходящим вокруг событиям. Эта работа получила название «Безумная Грета», иногда приводящееся как «Сумасшедшая Мэг»[5][6]. Будучи фламандцем по происхождению, Брейгель уважительно относился к национальному фольклору и поэтому выбрал старуху из преданий для отображения алчности и порока. Имя Греты во Фландрии было нарицательным и воплощало в себе жадность и воинственность, несвойственные женщинам[7]. В сюжете картины он передал личное осуждение таких человеческих пороков, как безумие, алчность и жестокость. Брейгель изобразил на своем полотне трагизм реальной жизни того времени. Таким образом, в 1560-х годах Брейгель впервые в нидерландском искусстве создал композицию, которая в косвенной форме отражала конкретные общественные конфликты того времени[8].

Великий комбинатор Питер Брейгель

На открывшейся в Музее истории искусств в Вене ретроспективе Питера Брейгеля Старшего собрали 90 работ – примерно по 30 картин, рисунков и гравюр, это почти три четверти живописного наследия мастера и почти половина графического.

Музею, хранящему 12 брейгелевских картин (это самое большое в мире собрание его работ) удалось получить на выставку например, «Поклонение волхвов под снегом», на котором, вероятно, впервые в истории живописи изображен падающий снег и которое впервые вывезли из Уинтертура. А еще впервые за 350 лет здесь воссоединили 4 из 5 сохранившихся работ серии «Времена года». Работы Брейгеля хрупкие, и многие из них попросту не вывозят на выставки. Но список этих «еще» и «впервые» можно продолжать. Нынешняя ретроспектива – итог научно-исследовательского проекта, стартовавшего в Музее истории искусств в 2012-м при поддержке Getty Foundation. В декабре его результаты представят на научном симпозиуме, а в 2019-м, когда будут вспоминать 450-летие со дня смерти мастера, надеются выпустить каталог-резоне с новейшими исследованиями искусства Брейгеля. Ретроспектива проходит под патронатом президента Австрии и короля Бельгии.

Говорить о том, что Брейгель за свою короткую жизнь успел стать востребованным – общее место. Как и о том, что, несмотря на известность, в его биографии осталось много белых пятен – что уж там, даже точный год рождения неизвестен – то ли 1525, то ли 1530. Он умер уже в 1569-м, оставив сыновей, в том числе и отчаянно тиражировавших популярные сцены отца, на создание которых у основателя династии было всего-то меньше 20 лет. Самые ранние из сохранившихся брейгелевских рисунков относятся к 1552 году, самые ранние из картин – это около 1557-го. Крохотное тондо с пьяными крестьянами в свинарнике и адресованным зрителю назидательным намеком на непостоянство фортуны было недавно обнаружено в частном собрании и приписано к ранним работам художника.

Этого короткого срока Брейгелю оказалось достаточно для того, чтобы создать удивительную панораму, в которой «век нынешний» переплетался с библейским временем, пантеистичные пейзажи (современники Брейгеля почитали его пейзажистом, наши вписывают в продолжатели брейгелевской пейзажной живописи Андрея Тарковского, а еще ведь именно Брейгель вложил в копилку мировой живописи первый зимний пейзаж в «Охотниках на снегу») с моралите, сатиру с верой, разгаданные послания с теми, которые еще остаются недопонятыми, и, наконец, удивительную зоркость, наблюдательность глаза с умением комбинировать и обобщать.

Теперешняя ретроспектива – не просто, как ее позиционируют в музее, «once in a lifetime», не только уникальная по составу работ выставка. За этим стоит кураторский подход (интервью с Сабиной Пено см. в «НГ» от 03.10.18), показывающий не просто руку мастера и «кухню» создания произведений, а историю искусства как науку, требующую в том числе точных технико-технологических исследований и на основании них делающую выводы, что помогают художника лучше понять. Сперва вы оказываетесь в зале, где по огромным полотнищам проплывают будто кинокадры, фрагменты брейгелевских картин и где на мониторах можно открыть сайт insidebruegel.net. Чтобы, рассмотрев венского Брейгеля и в невероятном увеличении (некоторые детали ведь просто так, при взгляде на картины, глаз даже не считывает, а Брейгель их выписывал миниатюрно и виртуозно), и в виде рентгенограмм, и в виде ИК-съемки, понять, с чего он начинал работу и как ее вел. Тут вспомнятся другие исследовательские проекты — посвященные Босху (boschproject.org) и Яну ван Эйку (closertovaneyck.be), там тоже есть общедоступный сайт, на котором можно детально разглядеть работы художников.

Череда залов показывает графику и живопись – пейзажи, религиозные сцены, крестьянскую жизнь, – комментируя каждую работу, вписывая ее в брейгелевский путь и в жизнь эпохи. Одним из первых вы увидите ироничный рисунок «Художник и знаток» с бородатым, чуть растрепанным и несколько отрешенным творцом, за спиной которого рассматривает, приоткрыв рот, то, чего не видим мы, недалекий, не дальше своего носа видящий даже в очках покупатель. Брейгель был потрясающим рисовальщиком (и остроумным критиком), умевшим работать по-разному (недаром один из его рисунков когда-то считался тициановским). Совершив путешествие через Альпы, побывав в Италии, Брейгель не примкнул к движению итальянизирующего романизма, и его человечки не подозревают о классической анатомии, оставаясь изумительно наивными. Но воспоминания о пленивших его горных пейзажах пронизывают брейгелевские картины.

Зная традицию, Брейгель стал новатором. Он штудировал работы Босха, и демонология предшественника питала и брейгелевские мрачные фантазии. Его можно вписать в линию нидерландской живописи XV века, так называемых фламандских примитивов с ее разворачивающимися до горизонта на фоне сакральных событий пейзажами. Но Брейгель писал и светские пейзажи – и дал природе «мимику», как, к примеру, в «Сумрачном дне» с грозовым небом и беспомощно барахтающимися на воде суденышками. Он сделал природу, на фоне которой маленькими кажутся происходящие так, что не сразу разглядишь, большие трагедии, не фоном, а эмоциональным камертоном событий. Или вот у него в «Несении креста» (его выставили без рамы, так что можно и с оборота рассмотреть, как составлена огромная доска, а, главное, какая она тонкая, хрупкая) оплакивающие представлены с теми самыми «формулами пафоса» в жестах, что характерны для живописи XV столетия. Только сейчас эти персонажи уже оказались на фоне огромной толпы, где, как часто бывает у Брейгеля, каждый занят своим делом. Традиции он переплавлял, и, например, характерные гризайльные, часто живописью имитировавшие скульптуру, образы XV века у Брейгеля, кажется, пошли в другом направлении, превратившись в необычный ноктюрн с Успением Марии.

Спорят о том, есть ли в его работах политические аллюзии, к примеру, на жестокого испанского герцога Альбу, но в любом случае мастер универсальный, Брейгель был и рассказчиком, и живописцем. В том смысле, что эти качества у него живут на равных правах. И еще здесь думаешь, что его композиции кинематографичны по выстроенности «кадра» и по тому, что это никогда не стоп-кадр, а беспрестанное движение в разных частях картины. Даже узнаваемые композиционные принципы не отменяют удивления перед «живыми» вещами. Вот эти его огромные панорамы с пейзажами, во «Временах года» или в религиозных сценах часто строятся с «кулисами» на первом плане, с высокой точкой, откуда вниз открывается вселенная, никак не меньше. Или еще часто Брейгель «вводит» нас в картину через какого-нибудь маленького героя или «вставной эпизод», существующие на границе картинного и нашего мира. Это может быть пухлая девочка в «Крестьянской свадьбе» – ничего к действию не добавляет, сидит себе на полу в большой красной шапке, сидит и сосет палец. Кажется, руку протяни – и дотронешься. Или это может быть точащий косу крестьянин в «Сенокосе», тоже примостившийся с краю картины. Или в «Триумфе смерти», где правят жуткий бал скелеты, опять-таки с краю Брейгель оставляет галантно музицирующую влюбленную пару. Им, правда, тоже не будет спасения.

За этими залами идет череда других – эдакая изнанка творческого процесса. С одной стороны, там расставляют настоящие предметы, связанные с обычаями того времени и с картиной «Битва Масленицы и Поста». С другой – представляют результаты исследований. Наконец, картину тут показывают во всей вещественности, и раз, скажем, Успение Марии было приписано Брейгелю, когда стало понятно, что использована та же доска, что и для других его работ, то подготовительный процесс – целую витрину с рубанками и всякими инструментами, вы тоже увидите. Мир Брейгеля, где есть вселенная и стихия природы и есть, скажем, «Детские игры» или «Безумная Грета» (с адски увлекательной живописной комбинаторикой, препарирующей мир воспаленного сознания), то есть большое и малое, где есть вера вообще и то, как она ощущается здесь и сейчас, когда младенцу Христу поклоняются под снегопадом, где есть аллегорическое наблюдение за человеческой природой («Большие рыбы поедают малых») и есть просто очень точно схваченные – через жесты – человеческие повадки. И где все-таки есть принятие этого мира. То, что зовется наблюдением за рукой мастера, помогает понять и иконографию его образов, а значит, и смысл многих из них. Хотя не все брейгелевские «загадки» разгаданы.

Вена–Москва

Сюжет картины[править | править код]

Данная работа в некоторой степени была написана под влиянием творчества Иеронима Босха[9]. Стиль, который использовался при написании картины, предполагает передачу ужаса от изображённых сцен и затруднённое понимание происходящего. Иллюзия нагнетания обстановки была достигнута благодаря использованию художником красных красок для неба, отображения дымки, размещения по всему фону разнообразных мистических существ, которые рождаются из пасти слева. Люди в порыве безумия погибают в давке, создателями которой сами и являются, не замечая ничего вокруг. Аллегория жадности передана сюжетом, где они стремятся набрать как можно больше золота, которое является ничем иным, как отходами жизнедеятельности гиганта. Брейгель отошел от классической манеры передачи атмосфера хаоса и ада с помощью нарисованных чертей или сатаны, изобразив людей с их пороками. Ключевым персонажем полотна является женщина с мечом в руке и кинжалом за поясом, одетая в отрепье. Чтобы придать ей облик сумасшедшей, художник изобразил её с вытаращенными глазами и бессмысленно раскрытым ртом. Развивая идею о её воинственности, согласно фламандской мифологии, Брейгель рисует Грету с мечом в руках, во время бега, облаченную в каску и доспехи. Неподалеку от неё, на мосту, происходит драка между женщинами. Атмосфера трагизма и драмы была достигнута передачей разнообразия фигур и предметов, переплетения людей и фантастических существ[10].

Карел ван Мандер, первый среди биографов Брейгеля (Старшего), подметил следующее: Грета изображена не просто странным образом, но и одежда её, неизвестно почему, напоминает шотландскую. По его мнению, картина не просто фантастична, её можно назвать сюрреалистичной[7].

В самом названии картины скрыт дополнительный смысл, поскольку во времена её написания «Безумной Гретой» также называли пушку. Брейгель использовал её как аллегорию на мотивы войны, которая охватывает мир, что нашло отображение в полуразрушенных стенах крепости, пожаре и вооружённых солдатах[11][12][9].

Мистическое в живописи Питера Брейгеля

Живописные произведения П. Брейгеля, как я полагаю, ни у кого не оставляют впечатления того, что их создал художник-мистик. Ничего нарочито или форсированно мистического в них нет. В этом, как раз, можно видеть преимущество художника первой величины перед теми живописцами, кто на мистическом сосредоточен, им заворожен и пытается мистическое выразить через поиски средств особой, далекой от естественности выразительности. Сказанное, между тем, не отменяет того, что в картинах Брейгеля есть свое мистическое измерение. Его не может не быть у художника-христианина, который не хочет и не может отвлечься от своего христианского опыта. В этом мы попытаемся убедиться через обращение к трем картинам великого нидерландского художника.

Питер Брейгель Старший «Детские игры». 1560. Дерево, масло, 118×161 см. Музей истории искусств (Вена).

Детские забавы. В этой картине совсем не видно неба. Часто в живописи небо как бы размыкает пространство мира, изображаемого художником, открывает в нем бесконечность. Как бы ни был велик и прекрасен человек в произведениях эпохи Возрождения, художник ренессанса никогда не ограничивается изображением людей. На заднем плане всегда возникает перспектива пейзажа и бескрайнее небо. Если изобразить одного человека, тут же его величие, которое так культивировали деятели Возрождения, будет поставлено под вопрос, поскольку даже самый прекрасный человек не может выражать собою всю полноту бытия. Изображение делает возможным выход в пространство вечного.

Что же мы видим на этой картине Брейгеля. Здесь совсем нет неба, а изображенных людей далеко нельзя назвать прекрасными и величественными. Но, тем не менее, когда мы смотрим на этих людей, ведущих столь незатейливую жизнь, нам открывается некое космическое пространство. На этом небольшом участке, на котором легкомысленно резвятся дети, мы видим все небо целиком. Маленькая улица превращается в огромный, бескрайний мир, который полон Божьего присутствия. Повсюду играет радостный, солнечный свет. Вглядываясь внимательно в маленькие фигурки, мы видим, что здесь изображены не только дети, но и взрослые, поведение которых, однако, никак не соответствует возрасту. Они также веселы и беззаботны. Чего только не делают эти проказники: стоят на голове, запрыгивают друг на друга, дерутся, танцуют, валяются на земле. Они совсем не обременены повседневными трудами и заботами. Конечно, всегда можно сослаться на то, что это дети. Картина называется «Детские забавы», однако таковым могут предаваться и взрослые. Конечно, художник далек от сентиментальной размягченности по поводу невинности детских шалостей. Тем более, что в то время еще не было культа ребенка и его особого детского мира. Ребенок воспринимался как маленький взрослый. Однако момент умиления все же присутствует в этой картине, но не в нашем привычном понимании. Так, как нам открывается этот городок, эти взрослые дети, увлеченные играми — так на мир смотрит Бог. И зачем же здесь небо, когда Сам Творец так внимательно и с такой любовью смотрит на свое создание. Конечно, тут же приходит на ум и евангельская фраза «будьте, как дети», и та мысль, что для Бога человек всегда является Его творением, а следовательно, в каком-то смысле и ребенком. В этой картине нет пугающих своей бесконечностью горизонтов. Мир кажется таким уютным и домашним. Бог смотрит на него, и поэтому не может произойти ничего случайного. Сами люди, изображенные на полотне, возможно, не осознают того, что на них направлен взгляд Божий, который объемлет собою всю их жизнь и не оставляет ничего незамеченным.

И если посмотреть на окружающее глазами одного из участников веселья, то, вероятно, мы увидим лишь то, чем непосредственно занят весельчак: взъерошенный вид драчуна, с которым он только что обменялся несколькими ударами, или огромную бочку, на которой он решил прокатиться. Это соединение земного и небесного, которое мы обнаруживаем в картине, возникает в душе художника. Когда человеку открывается Бог, он перестает думать только о своей судьбе. Он начинает смотреть на мир и на других людей глазами Божьими. Он как бы достраивает в своей душе каждого человека, наполняет смыслом его жизнь.

Конечно, ни один человек не способен все время удерживать в себе это просветленное состояние. Часто оно приходит к нему лишь на миг. Но это мгновение может удержаться в искусстве: живописи, музыки, литературе. И подобные мгновения нередко сравниваются с откровением. Конечно, здесь имеет место своего рода мистический опыт. Но этот опыт может быть совершенно разным. Одно дело мистика христианина, и другое — человека секулярного. Под первой я имею в виду такое откровение или озарение, когда христианские догматы оживают и позволяют нам увидеть все в новом, небывалом свете. Именно так нам предстают картины Брейгеля, в которых мы можем прочитывать христианские догматы. Например, мы с уверенностью можем сказать, что Бог есть Любовь, так как картины проникнуты необычайной заботой и умилением, желанием покрыть любовью и защитить всех изображаемых художником людей. Можно увидеть и то, что Господь един. Об этом нам говорит тот факт, что, захватывая лишь небольшой участок земли, Брейгель всегда объемлет мир целиком, без остатка. Это ощущение возникает, в частности, от взгляда сверху, характерного для всех его картин. Также в произведениях нельзя не увидеть той евангельской истины, что все люди равны перед Богом. Погруженные в свои повседневные заботы люди на полотнах художника становятся одинаково и бесконечно любимыми Богом.

Охотники на снегу. Попробуем обратиться к другому произведению Брейгеля «Охотники на снегу». Здесь тоже имеет место любование художника детским весельем людей. Я имею в виду катание на льду. Однако сюжет «забав» занимает в этой картине несравнимо меньшее место, чем в предыдущей. Обратите внимание, какая тишина и неподвижность царят здесь. Шумное веселье изображается в отдалении. Видны лишь крошечные очертания. С той точки, с которой смотрит художник, уже не могут быть слышны веселые крики катающихся людей. Охотники, которые находятся ближе всех к нам, шагают сурово и безмолвно. И как ни странно, именно они оживляют неподвижное и отрешенное пространство картины. А также и птицы, сидящие на ветках, и особенно та, которая медленно слетает вниз. Представим, что там, где идут охотники и чуть поодаль трудятся люди, никого бы не было. Лишь высокий снежный холм высился бы над этим зимним пейзажем. Тогда мы бы почувствовали, что мистическое созерцание художника достигло такого предела, такой божественной тишины, которая страшна непросветленной душе, кажется для нее смертельной. Удивительно, что сцена гуляний становится для нас мистическим безмолвием. Однако дело здесь не в самой сцене, а во взгляде на нее художника. Брейгель не заражается всеобщим весельем. Шум жизни, от которого не защищен никто из живущих, в момент написания картины почти совсем не затрагивает художника. Есть в этой аскетичной отстраненности нечто родственное принципу созерцания, на котором был основан исихазм, движение являющееся вершиной христианкой мистики восточной традиции. Если мы вернемся к предыдущей картине «Детские забавы», то не увидим в ней такой же степени отрешенности и созерцательности. Брейгель не вполне отстранен от происходящего. Конечно, он не бросится с головой в эту бурную жизнь. Однако, возможно, спустится на минуту, чтобы потрепать по щеке какого-нибудь краснощекого карапуза. Слишком подробно и заинтересовано приглядывается здесь художник к занятию каждого участника веселья. Что же касается картины «Охотники на снегу», то мы не можем разглядеть, как именно веселятся люди на льду. Здесь художник до такой степени преодолел в себе страсть ко всему привычному и повседневному, что ему удалось запечатлеть в вечности этих ни о чем не подозревающих легкомысленных людей. Открывающийся в картине пейзаж поистине восхитителен; холмы, реки, легкие и пушистые, хотя и лишенные своей листвы деревья. Несмотря на суровость, в этой природе есть тепло. Просторы, которые открывает нам художник, для нас безопасны: это наш собственный дом. Вокруг катка, в котором сосредоточился весь человеческий мир, возвышаются скалы и высокие холмы. Они как бы ограждают мир от опасности, делают человеческую жизнь центром своего бытия. Казалось бы, если человек центр и царь, он сам должен возвышаться над природой. Однако он царь по благодати, потому что его избрал и полюбил Бог. И здесь, по-матерински оберегая человека, природа исполняет Божью волю. Человек живет не в своем доме, а в доме Бога, куда Господь Сам пригласил его. Здесь небо не противостоит земле. Оно отражается в ней как зеркало. Отражается там, где сконцентрированы люди. И это словно напоминает нам о том, что Бог вочеловечился. Что небо соединилось с землей в человеке.

На первый взгляд охотники несколько отстранены от этой общей радости. Их положение не выглядит столь уютным и безопасным. В их фигурах нет той же легкости и беспечности, каковую мы наблюдаем у людей, катающихся на льду. Но они идут в ту сторону, где сконцентрирована жизнь, радость, единство небесного и земного и этим довершают мир картины. Без них изображение стало бы чужим для нас и безмолвным. Их присутствие оживляет полотно. Но возникает противоречие. Почему там, где сконцентрирована жизнь во всей своей полноте, для нас царит безмолвие. А когда мы видим нечто еще не присоединившееся к общей радости, это откликается в нас жизнью? Ответ очень простой. То, что ближе к нашей, еще не преображенной душе, кажется нам в большей степени наполненным жизнью. А все то, что требует аскезы и больших усилий, порой ощущается чем-то мертвым. Если бы Брейгель изобразил лишь один каток вдалеке, то он вынужден был бы нам признаться, что его душа уже полностью преобразилась и освободилась от всего земного. Но Брейгель в каждой картине признается нам, что он тоже человек и увлеченный участник всех происходящих событий. В картине «Детские забавы», несмотря на то, что художник смотрит на игры сверху, чувствуется его желание присоединиться к ним. Что же касается «Охотников на снегу», то здесь охотники выступают посредниками между полнотой бытия и стремлением к ней. Ведь если бы охотники шли в сторону противоположную от катка, то целостность картины была бы потеряна. Она бы звала нас в какие-то неизвестные дали. Здесь же царит предельная завершенность. Перед нами от начала и до конца открывается евангельское откровение. Весь мир стремится к единому центру, в котором Бог снисходит к человеку.

Безумная Грета. При взгляде на эту картину создается впечатление конца света. Небо заполонено красным пламенем. Изображение полно уродливых фигур. Природные рельефы становятся чудовищами. В центре картины — безумная Грета. Можно подумать, что это владыка зла, смерть или дьявол. Однако, безумная Грета — это всего лишь маркитантка с узлом ворованных вещей. На самом деле, сюжет, выбранный для картины, является будничной и повседневной сценой. Воровка пробегает мимо торговок, ругающихся на базаре. Что может быть привычней и обыденней. Однако посмотрите, во что превращает Брейгель этот сюжет. Такой поворот совершенно не характерен для эпохи Возрождения. Скорее это субъективизм художников двадцатого века. Все эти странные фантастические предметы напоминают живопись сюрреализма. Но если в последней все начинается и заканчивается особым, ни на что не похожим видением художника, то здесь все гораздо глубже. За этим фантастическим, страшным миром стоят богословские основания. В сцене повседневности и обыденности Брейгель разворачивает перед нами ад. Однако здесь нет привычных атрибутов в изображении ада: чертей, хватающих грешников, ангелов, спасающих праведников. Ад видится художнику по ту сторону пространства и времени. Рыночная сцена между торговками и ворами, которая иного художника, возможно, позабавила бы или умилила, на полотнах Брейгеля превращается в конец света. Если мы сравним эту картину с «Битвой масленицы и поста», то заметим одну странную вещь. И там и там изображены люди, погруженные в повседневную жизнь. Но если в картине «Битва масленицы и поста» эти люди купаются в свете Божьей любви, то в «Безумной Грете» их охватывает адское пламя. На самом деле эти люди мало изменились. Только что они развлекались, и вот их веселье внезапно переросло в ругань и драку. В таком переходе нет ничего необычного. Человеческая жизнь протекает своим чередом, однако под кистью Брейгеля в ней внезапно разверзается иная реальность.

Ее едва можно заметить в привычном ритме повседневной жизни, однако она всегда присутствует там. Этот потусторонний мир, в котором происходят события гораздо более важные и значимые для человека, неизменно занимает Брейгеля. Безусловно, два этих мира, реальный и сверхреальный, напрямую зависят друг от друга. Но для Брейгеля важна как связь, так и огромное расстояние между ними. Именно поэтому почти для всех его картин характерен вид сверху. Через картины Брейгеля мы чувствуем, что всегда есть нечто неизмеримо большее того, что происходит в данный момент. Если в большинстве своих работ художник передает нам это ощущение за счет отдаления от изображаемой сцены и взгляда сверху, то в картине «Безумная Грета», тот же эффект достигается благодаря совершенной нереальности происходящего.

То, что изображает Брейгель в «Безумной Грете», сложно назвать адом не только потому, что там нет привычных для ада атрибутов, но и потому, что оно являет собой слишком масштабное и захватывающее зрелище. Ад — это всего лишь небытие и пустота. В данной картине же перед нами открывается такой ужас, от которого мы не можем оторвать взгляда. Неиссякаемая фантазия Брейгеля порождает все более и более уродливые образы. Здесь художник как бы переступает границу нормального, выходит за пределы узнаваемых и привычных форм, создает нечто небывалое, немыслимое.

В других своих картинах, Брейгель высоко поднимается над миром и застывает в безмолвной отрешенности. Но это всего лишь ступень на пути к Богу, это еще не сама встреча с Создателем. Брейгель все время стоит на грани иного мира, желает вплотную к нему приблизиться. Но существует грань, которую он не способен перейти, там, где душа исчерпывает себя и тогда его жажда вечного, нереального и необычайного переходит в страшные фантастические образы. Подобный переход достаточно часто встречается в произведениях германских классиков в области литературы, музыки, живописи, философии. Одиночество, погружение в глубины своей души порождает с одной стороны отрешенность и тишину, а с другой может обернуться темным ужасом, который обитает на дне нашего сознания. Вспомним Фауста Гете, когда после ясной и определенной первой части, начинается вторая, полная фантастических образов и сюжетов, которые вихрем проносятся перед нашим взором. Вспомним произведения Баха, когда внезапно после тихой и спокойной музыки начинается нечто совершенно невнятное, выходящее за грани мелодии, то, что уже не подвластно никакой музыкальной форме. Одиночество дает возможность прозрению, и все же оно чревато безумием. Именно между этими двумя гранями колеблется германская душа и удерживается где-то в промежуточной точке между ними.

Журнал «Начало» №22, 2010 г.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожее

Примечания[править | править код]

1. Pieter Bruegel (I) Dulle Griet (нид.). rkd.nl
   . RKD – Nederlands Instituut voor Kunstgeschiedenis. Дата обращения 27 июня 2020.
2. Соловьева И. С.
   С мамой о прекрасном. Зарубежная живопись от Яна ван Эйка до Пабло Пикассо. — С мамой о прекрасном. Просто и увлекательно о живописи. — М: Издательство «Э», 2020. — ISBN 978-5-699-75506-6.
3. Василенко Н. В.
   Живопись эпохи Возрождения. — М: ОЛМА Медиа Групп, 2013. — С. 357. — 448 с. — ISBN 9785373052306.
4. Всемирная история. Энциклопедия. В 14 т. Т. 2. Бе–Га (неопр.)
   .
   Брейгель
   . ОЛМА Медиа Групп (2007). Архивировано 4 декабря 2020 года.
5. Надежда Лиманская.
   В железных лапах мотылька
   (неопр.)
   . М:, Литрес, ISBN 9785040121199 (2016). Архивировано 4 декабря 2017 года.
6. Robert L. Bonn.
   Painting Life: The Art of Pieter Bruegel, the Elder
   (неопр.)
   . NY:, Chauser Press Book, ISBN 9781884092121 (2006). Архивировано 16 сентября 2020 года.
7. ↑ 12Майкапар А.
   Брейгель Старший Питер. — М: Directmedia, 2014. — Т. 49. — С. 15. — 49 с. — (Великие художники). — ISBN 9785747500273.
8. Самин Д. К.
   Сто великих художников. — М: Вече, 2005. — 480 с. — (100 великих). — ISBN 5-9533-0602-4.
9. ↑ 12
   Брейгель. — М: Русское энциклопедическое товарищество, 2002. — 33 с. — ISBN 978-5-90122-722-0.
10. ПИТЕР БРЕЙГЕЛЬ И ПИТЕР АРТСЕН (неопр.)
    .
    ПРОЕКТ СЕРИИ “СДЕЛАНО ДЛЯ ЛЮДЕЙ”
    . Museum Mayer van den Bergh Antwerpen. Архивировано 13 марта 2016 года.
11. Описание картины Питера Брейгеля «Безумная Грета» (неопр.)
    .
    Питер Брейгель
    . Описания картин художников (Ноя 10 2014). Архивировано 19 апреля 2020 года.
12. Аляшева Наталья.
    Нидерландские художники Иероним Босх, Питер Брейгель Старший и Франс Хальс.
    (неопр.)
    .
    Возрождение. Испания
    . Alyasheva.ru. Архивировано 18 сентября 2020 года.

Примечания

1. Pieter Bruegel (I) Dulle Griet (нид.). rkd.nl
   . RKD – Nederlands Instituut voor Kunstgeschiedenis. Дата обращения 27 июня 2020.
2. Соловьева И. С.
   С мамой о прекрасном. Зарубежная живопись от Яна ван Эйка до Пабло Пикассо. — С мамой о прекрасном. Просто и увлекательно о живописи. — М: Издательство «Э», 2020. — ISBN 978-5-699-75506-6.
3. Василенко Н. В.
   Живопись эпохи Возрождения. — М: ОЛМА Медиа Групп, 2013. — С. 357. — 448 с. — ISBN 9785373052306.
4. Всемирная история. Энциклопедия. В 14 т. Т. 2. Бе–Га (неопр.)
   .
   Брейгель
   . ОЛМА Медиа Групп (2007). Архивировано 4 декабря 2020 года.
5. Надежда Лиманская.
   В железных лапах мотылька
   (неопр.)
   . М:, Литрес, ISBN 9785040121199 (2016). Архивировано 4 декабря 2017 года.
6. Robert L. Bonn.
   Painting Life: The Art of Pieter Bruegel, the Elder
   (неопр.)
   . NY:, Chauser Press Book, ISBN 9781884092121 (2006). Архивировано 16 сентября 2020 года.
7. ↑ 12Майкапар А.
   Брейгель Старший Питер. — М: Directmedia, 2014. — Т. 49. — С. 15. — 49 с. — (Великие художники). — ISBN 9785747500273.
8. Самин Д. К.
   Сто великих художников. — М: Вече, 2005. — 480 с. — (100 великих). — ISBN 5-9533-0602-4.
9. ↑ 12
   Брейгель. — М: Русское энциклопедическое товарищество, 2002. — 33 с. — ISBN 978-5-90122-722-0.
10. ПИТЕР БРЕЙГЕЛЬ И ПИТЕР АРТСЕН (неопр.)
    .
    ПРОЕКТ СЕРИИ “СДЕЛАНО ДЛЯ ЛЮДЕЙ”
    . Museum Mayer van den Bergh Antwerpen. Архивировано 13 марта 2016 года.
11. Описание картины Питера Брейгеля «Безумная Грета» (неопр.)
    .
    Питер Брейгель
    . Описания картин художников (Ноя 10 2014). Архивировано 19 апреля 2020 года.
12. Аляшева Наталья.
    Нидерландские художники Иероним Босх, Питер Брейгель Старший и Франс Хальс.
    (неопр.)
    .
    Возрождение. Испания
    . Alyasheva.ru. Архивировано 18 сентября 2020 года.